ВЛАДИМИР ЛЕВИНЗОН
*
ЗВОНОК
1
Тогда едва лишь только начиналась
Эпоха реабилитанса.
Кругом гудело — глухо и подспудно.
События лавиной развивались,
Как сверху ни пытались тормознуть.
И шел тяжелогрузом каждый год,
Ход набирая: год пятьдесят пятый —
Уже иным, чем пятьдесят четвертый,
А то ли будет — в пятьдесят шестом!
Лишь месяц,
А также и свидетельство о смерти,
С фальшивой датой (прояснится позже,
Лет через тридцать!).
Но мог ли —
И в этом заподозрить я обман?!.
Майор Корюкин — вот кто был нам вестник,
Решение властей кто огласил.
В коллекции семейной это он
Шикарным росчерком увековечен.
2
Я у стены сидел, он за столом.
Ко мне повернутое вверх ногами,
А перед ним лицом — лежало Дело.
И он его — так медленно — листал...
(Хоть поглядеть бы! Нет, не предлагает...)
Держась своих лукавых предписаний,
Он выложил по пунктам сколько надо
И столько же, наверно, умолчал.
Вот тут-то и воспользоваться шансом —
Ну что-нибудь бы вытянуть, узнать!
Но нет — молчал я, как завороженный
Под взглядом василиска:
Боялся их? —
Да как же не бояться!
Они-то и проделали с отцом,
И не смутятся снова... —
Вступать в общенье с ними, как с людьми, —
И надо бы, да рта не распечатать!
Хоть всё у них — все карты в их руках.
3
...А вскоре,
В один из вечеров,
Раздался в коридоре телефон
Междугородный.
С круглыми глазами —
Соседка, бабка, в щель пролепетала:
— Звонит отец!!
Я опрометью бросился (однако —
Дверь в комнату захлопнуть не забыв).
Трещало в трубке, что-то там шипело,
Выглядывала в перепуге бабка,
Прижавшись ухом, слышал — что я слышал? —
Шумы, помехи, голос, нет, не голос.
— Алло, — кричал я, — кто у телефона!.. —
Но не услышал ровно ничего.
И оборвалось.
За дверьми
Безумствовала, бушевала мать.
И гарпии когтями
Терзали бедный мозг ее...
Но что могло все это означать?
Неужто правда — жив? Но как же справка?
А может быть... или — не может быть?
И час я ждал.
И два часа я ждал.
И три часа —
Не отходя от телефонной трубки:
Не сорвалось чтоб снова —
И мать, избави Бог, не подпустить!
(Не смел я и представить,
Что с ней бы сталось в приступе болезни,
Когда бы услыхала вдруг сама!..)
4
В ту пору
Еще лишь одиночки возвращались
Немногие — из несуществованья:
С иного берега.
Ни разу
Я никого из них еще не видел;
Тем более не знал —
Чт у там, на этой смертной переправе:
Кто выбрался, а кто уснул на дне.
...И ночь уже была. И было утро.
Я кинулся на телефонный узел,
К знакомым всем — как знать,
Не бабка ли напутала все, дура?!
Напрасно:
Нигде и ничего.
Откуда же тот голос исходил?
С небес ли долетел прощальной вестью
Или не мог из-под земли пробиться —
Мольбою с замогильной АТС?..
Но больше никогда он не звучал.
1990, 1995.