* *
*
Я любила тебя намного сильней, чем надо.
Как русалка, как дура, как кто незнамо...
Я летела к тебе сквозь дрожь твоего палисада,
Как стрела... А там оказалась яма,
Яр предательский, злая дыра, воронка.
О, зачем я,
Как отца, наконец... Но я не ходила на ловлю,
На охоту (коварство хищное было мне мерзко!) —
И капкан не ставила:
А из крана ночью, как слезы, капали капли, —
И мне было жалко тебя в связи с любой незадачей
И хотелось укрыть, заслонить, перешить, исправить.
Я любила слишком, что значило быть незрячей
И пускать на ветер иную любовь и память.
Проклинаю как порчу, бегу от тебя, но спиною: пячусь.
Перерезала нить, но, пятясь, хочу наглядеться...
И гоню ужасные мысли: мол, переиначусь,
Изменюсь, нальюсь новизной — и тебе никуда не деться.
Нет, нет, нет! Ухожу от тебя навеки.
Ненавижу ямы твои, буераки, овраги, пещеры.
...Я отныне вольна не топиться весной в Онеге
И смертельно бояться себя за отсутствие чувства меры.
* *
*
Не думая о месте и о пользе,
Я выскочила прочь из колеи...
— Вас больше нет! Вас не бывало вовсе,
Кумиры сотворенные мои.
Стекло промыто — и сияют краски,
И спесь ликует, и повержен миф...
— Прощайте! Я служила вам по-рабски,
За что и ненавижу — разлюбив.
Я вечно шла на глупость и на дыбу,
Но вдруг очнулась, обнаружив,
Больная страсть пуста, как решето,
Темна, необоюдна, безутешна...
Я
Как дай вам Бог”.
* *
*
Я с руки накормлю котенка,
И цветы полью из ведра,
И услышу удары гонга...
— До свидания. Мне пора.
Разучилась писать по-русски
И соленым словцом блистать:
Рыбы, раковины, моллюски —
Собеседники мне под стать.
Нахлобучу верблюжий капор,
Опрокину хмельной стакан.
— До свидания, Божий табор.
Я была из твоих цыган.
И уже по дороге к Лете
Ветер северный обниму
(Слепоглухонемые дети
Так — играючи — любят тьму).
— Сколь нарядны Твои отрепья,
Как светло фонари зажглись,
Как привольно текут деревья,
Наводняя собою высь!
Звуков мало и знаков мало —
Стихотворная строчка спит...
Я истаяла. Я устала.
— До свидания, алфавит.
* *
*
Что же ты! Лети, не труся,
Ввысь и напролом —
С потрохами пропадая
Между туч и книг...
“Паче снега убелюся”, —
Как гласит псалом.
“Стала злая и седая”, —
Как сказал дневник.
Кончилось тысячелетье,
Охлестнув лозой.
— Кончено! Конец! Кончина! —
Розга — кнут — ремень.
Все равно. Бежать из клети,
Вымыться слезой,
Напоследок беспричинно
Расцвести, как пень.
Сошка мелкая в таблице —
Вычеркнута прочь.
Но жила же я, была же
В струях дождевых.
...И не думаю топиться
Или яд толочь.
Волею судьбы и блажи
Я живу в живых.
* *
*
Прелесть утратила и сноровку,
Но не отчаялась до поры, —
Так черепаха тянет головку
Нежную — из роговой коры:
Из торжества омертвелых клеток...
Лежа
Любящим и безвольным ртом.