Р. И. Пименов. Происхождение современной власти

Название только что вышедшей книги математика,героя диссидентского движения, многолетнего сидельца советских тюрем и лагерей Револьта Ивановича Пименова (1931 1990) может кого-то расхолодить: ведь ясно, что под "современной властью" имелась в виду коммунистическая, канувшая в Лету и потерявшая, кажется, актуальность. Но те, кто совершенно здраво понимает власть нынешнюю, декларирующую на каждом углу свою антикоммунистичность, как, на деле,генетическую преемницу предыдущей, связанную с ней не просто политическими аналогиями, а кровной, так сказать, мафиозностью, вполне могут стараться узнать из книги Пименова о происхождении именно современной власти.

В послесловии проникновенном и кратком Вилена Пименова указывает, что уже "к 56 году, когда мы познакомились, у него были собраны почти все необходимые материалы". Разумеет ся, ни "все", ни даже большая часть "необходимых материалов" в ту пору советским человеком быть собрана никак не могла по вполне понятным причинам. Но, как любил говаривать покойный Иосиф Бродский, "главное  величие замысла". Задача, которую поставил перед собою не профессиональный советский историк, а математик и диссидент, знаменательна и по глобальности сопоставима с замыслом другого математика, И. Р. Шафаревича, написавшего оригинальнейший труд уже о "происхождении социализма" в целом.

И когда "дети своего времени" берутся писать на темы крупнотою своей это время перекрывающие, не имея для такой работы надлежащих условий, то сами их "родовые" промахи и аберрации представляют дополнительный интерес. Их прозрения вызывают особенное почтение, их заблуждения поучительны. А известная доморощенность только добавляет их трудам если, конечно, автор умен и имеет
хороший слог обаяния. Ну разве не остроумно, не самобытно, например, такое зоркое замечание Пименова: Распутин предсказал, что, если его убьют, "на двадцать лет исчезнет всякое благородство", прольются реки крови. "Про реки крови в 1918 20 напоминать излишне, пишет Пименов, а вот то, что для крестьянина "благородство" в первую очередь должно было ассоциироваться с погонами у вашего благороидя" и что погоны исчезли в России именно на 25 лет (1918 1943), напомнить следует. Срок указан с точностью до 25%, физика вполне устроило бы такое совпадение эксперимента с теорией".

..."Согласно методологии, услышан ной мною от Л. Н. Гумилева, рассказывает автор, изложение следует вести в такой последовательной смене масштабов: сначала как бы взглянуть на происходившее с околоземной орбиты. Затем с птичьего полета. Затем глазами всадника, едущего по полям, лесам и холмам. Наконец глазами мышки в своей норке, вырытой в том холме".

Пименов скрупулезно прослеживает, как формировалась, вылупляясь из социал-демократии, большевистская идеологическая секта, своеобразная политическая мафия; сочетание фанатизма с криминальными методами, сектантской отъединенности от мира с убеждением в необходимости перестройки его по своему "штату" вот куда склубилась и в каких крайностях затвердела, разливаясь по обществу, освободительная идея.

Парадокс в том, что самодержавие мешало не столько этой идеологии, которая была "везде и нигде", сколько свободному формированию полюса ей противоположного, который мог бы стать надежной заградой социализму: закрытие журнала братьев Достоевских, позднее, буквально на первых номерах, изданий Ивана Аксакова классические тому примеры.

Пименов скрупулезно рассматривает два периода новейшей нашей истории: с 1855-го по 1905-й борьба за то, что он сам с долей условности называет "конституцией"; 1906 1916-й "кратковременный опыт России конституционной"; "...в 1917 1920 существовала Россия без центральной власти". Вот как раз с этим замечанием исследователя нужно спорить. Ибо анархия этих лет в значительной степени кажущаяся: засевший в стоилоцах большевизм своими щупальцами опутывал всю Россию; гражданская смута, по нашему мнению, вовсе не была пущена на самотек, ситуация на местах лишь придавала чекистскому каннибальству дополнительные оттенки (см., например, драматичные дневники публициста М. О. Меньшикова о жизни его семьи в Валдае в 1918 году. Меньшиков был расстрелян на берегу Валдайского озера на глазах у своих малолетних детей 20 сентября 1918 года "Российский Архив". Вып. IV. Из-во Студия "Тритэ". М. 1993).

К заслугам автора следует отнести
его стремление к внеидеологичности, хотя избежать этого не вполне удается, отдельные исторические клише мелькают то тут, то там: "И декабристы, с которых началось Движение за права человека в России..." словно не историка читаешь, а на московской кухне слушаешь песни Галича. Права же человека "по-декабристски" емко укладываются в две известные, возможно Пушкину принадлежащие, строчки: "Кишкой последнего попа / Последнего царя удавим".

..."Конечно, я человек, иногда не удерживаюсь и проговариваюсь про свои симпатии и антипатии, но я считаю это недостатком сочинения по истории и стараюсь не судить. В этом, может быть, мое главное отличие от позиции А. И. Солженицына", пишет в предисловии Пименов.

Но: "Император Николай II был крайне ограниченным человеком" или: "По-видимому, указания на то, что его любовницей (то есть Распутина.  Ю. К.) была фрейлина Анна Вырубова и еще несколько придворных дам верны. (Знатоку ясно, что медицинское свидетельство 1917 о девственности Вырубовой тому не противоречит)". Трудно сказать, каким в данном случае надо быть "знатоком", но как бы ни "судил" Солженицын, таких безапеляционных выводов и суждений в "Красном Колесе" не сыскать. Наша история XX века минное поле, что ни персонаж мученик, потому и обычная свобода догадок, на которую, конечно, имеет право историк, быает тут порой нестерпима.

...Свои лекции по истории (а днем преподавал геометрию) Пименов читал в Сыктывкарском университете по вечерам в 1989 году, уже тяжело больным. "Однажды, вспоминает Вилена Пименова, был сильный мороз, градусов за 40, и я предположила, что мы зря идем в университет, не придут: темно, холодно зверски, скользко. Нет, пришли! ...Слушатели преподаватели, студенты, рабочие, служащие самых разных учреждений и со всех концов города".

Баснословные времена! В сорокаградусные морозы тянулись люди за словом исторической правды. Счастливая пора надежд, что слово правды весь мир перетянет.

Юрий Кублановский.