Оговорюсь сразу: моя работа не для тех, кто считает, что чем ближе к нам НАТО, тем гарантированнее наша демократия. Да и странно было бы от меня — военного моряка, генштабиста — требовать такого подхода. Я и мои коллеги убеждены, что демократическая Россия — сильная Россия, имеющая свои геополитические интересы. И это отнюдь не признак “милитаристского” мышления, а здравый смысл профессионала. У нас, россиян, давно повелось желать поражения своему правительству, помнится, эсеры даже поздравили японцев с Цусимой. И если тогда это еще можно было как-то объяснить отношением к Российской империи как “деспотии”, то теперь сильное демократическое государство только на руку всем: обществу, правительству, миру.
Исторически стремление выйти к морю не есть прихоть русских царей, английских королей или американских президентов — это естественная потребность крепнущего государства.
Отсюда логика походов генерала Леонтьева, фельдмаршалов Миниха и Ласси в 1735 — 1738 годах. Тогда многие в Европе еще поддерживали в этом Россию: вспомним, что в 1683 году войска Кара-Мустафы осаждали Вену...
Но одновременно крепло и желание крупных европейских государств утверждаться на черноморском театре — в пику России, не желавших ее чрезмерного усиления и захвата ею проливов (Россия присоединила Крым в 1783 году, основанный тогда Севастополь сделался главным военным портом). Не желавших настолько, что они поддержали в Крымскую кампанию мусульман — против христиан, Турцию — против России.
У нас укоренилось и стало расхожим мнение о бездарности царского правительства и военного руководства, проигравших Крымскую войну. При этом знатоки и эксперты совершенно упускают общеизвестные факты: Россия вела борьбу с коалицией мировых держав, имевших более одного миллиона человек под ружьем, и сразу на нескольких театрах: на Балканах, Кавказе, в Крыму, на Балтике, на Азовском море, на Дальнем Востоке и в Заполярье. Угроза вмешательства в войну на стороне антирусской коалиции Австрии, Пруссии и Швеции заставляла Россию сохранять на западных границах значительные силы (при общей численности армии в семьсот тысяч человек). Двухсоттысячную армию надо было держать на Кавказе, это, в частности, спасло его христианское население от турецкой резни.
О том, что русский черноморский флот был тогда важной силой, а следовательно, “бельмом на глазу” у наших противников, говорят положения Парижского договора 18(30) марта 1856 года: запрет России иметь военно-морской флот на Черном море и военно-морские базы, возвращение Турции Карса и уступка южной части Бессарабии. И что самое интересное, с точки зрения христианской морали, — закрепление суверенитета Турции над Сербией, Валахией и Молдавией при невнятно объявленном коллективном протекторате великих держав. В результате поражения России были подавлены освободительные движения христианских народов Северной Греции и Болгарии.
Не менее интересные сюжеты открываются и в ближней истории, то есть уже в XX веке. В начале века точно так же, как и в конце, среди определенной части российского общества широкое хождение имел тезис о “ненужности” крепкого военного флота на Черном море. Хотя даже оппозиционно настроенные к самодержавию кадеты приветствовали устремление России к проливам. Позднее известный эмигрантский военный историк С. К. Терещенко писал, что именно “Черноморский флот, особенно в командование им адмирала Колчака, привел к началу 1917 г. Турцию в такое состояние, что продолжение ею войны стало невозможно”.
О том, что Крым является центром притяжения геополитических интересов, свидетельствует упорство германского вермахта и во Второй мировой войне. Потеряв триста тысяч человек при взятии Севастополя, немцы буквально стерли город с лица земли. Потребовалось специальное решение Правительства СССР от 24 октября 1948 года, долговременные и сверхтяжкие усилия всего народа для восстановления города и всей инфраструктуры главной базы Черноморского флота.
Послевоенная история неоднократно подтверждала оправданность существования военно-морских сил на Черном море. Вспомним хотя бы “многосерийные” военные конфликты на Ближнем Востоке в 1956 году, в 60-е и 70-е годы. Присутствие кораблей советского флота в районах, примыкающих к южным театрам военных действий, во многом способствовало окончанию конфликтов. Кстати, стоит посмотреть на карту и представить разницу в расстоянии от Крыма до Суэца и от... Норфолка до того же Суэца.
Сегодня стало немодным, а то и “стыдным” вспоминать участие наших моряков в силовых акциях “холодной войны”. А между тем с июня 1974 по февраль 1975 года отряд противоминных кораблей Черноморского и Тихоокеанского флотов обеспечил разминирование Суэцкого залива. Пройдя по минным полям в общей сложности семнадцать тысяч миль, они ликвидировали минную опасность на площади 1250 квадратных миль. Именно наши военные моряки открыли Суэцкий залив и Суэцкий канал для свободного судоходства. Именно они, рискуя жизнями, в 1972 — 1973 годах разминировали порт Читтагонг в Бангладеш (подняли двадцать шесть затонувших судов водоизмещением сто тысяч тонн), а в конце 80-х неоднократно подвергались обстрелам и минной опасности при защите международного судоходства в Красном море и Персидском заливе. В те годы советские торговые и промысловые суда крайне редко подвергались каким-либо “санкциям” в иностранных портах или пиратским нападениям в море.
Не вдаваясь в юридические тонкости правомочности передачи Крыма Украине в 1954 году, следовало бы осмыслить эту проблему для России и УкраиныСЕГОДНЯ. Говоря о внешнеполитических аспектах, невольно задаешься вопросом: а все ли так благополучно в окрестностях Черного моря? Убежден: у России и Украины там есть общие интересы.
Например, в Турции в большом ходу географические карты, где Крым, Кавказ с Арменией и Грузией, российское Причерноморье закрашены одним цветом с Турцией. Вряд ли, конечно, это делалось по прямому решению турецкого правительства, но ведь существуют люди, и достаточно влиятельные, кому такие устремления близки и дороги.
Чем еще можно объяснить публикации в турецких СМИ прогнозов перехода Крыма после возвращения туда всех мусульман под юрисдикцию Турции? Руководители Меджлиса крымско-татарского народа принимаются в Анкаре на правительственном уровне, получают финансовую поддержку и общественное признание. Экологическим словесным флером Турция пытается прикрыть одностороннее решение с 1 июля 1994 года о регламенте прохода судов через пролив Босфор, Дарданеллы и Мраморное море, что, по сути, является решением о единоличном контроле над судоходством в Черноморском регионе .
В контексте развития последних событий на Кавказе позиция Турции — наряду с утратой веса России — приобретает вполне выраженную силовую окраску. Кроме инвестиций в экономику мусульманских государств СНГ в Турции на поток поставлена подготовка военных кадров для того же Азербайджана. Посол Турции на Украине большую часть времени проводит в Крыму, курируя решение проблемы “крымских татар”.
Турецкие исламистские организации направили в Татарстан, Башкортостан, на Северный Кавказ сотни преподавателей для новых медресе, специалистов по Корану и других “педагогов”. Для обучения в Турции граждан из тюркоязычных республик сегодня выделена квота двух тысяч мест для каждой республики. На территории Турции действует несколько культурно-этнических объединений эмигрантов из кавказских республик: Фонд имени Шамиля, Ассоциация Северного Кавказа, Чеченская ассоциация и т. д. Все они официально не занимаются политической деятельностью, однако известны факты не только политической агитации, но и многочисленные случаи набора, подготовки и переброски наемников в “горячие” точки Кавказа.
Энергичная попытка Анкары освоить “советское наследство” в Черноморской зоне позволяет сделать вывод, что Турция старается в полной мере использовать исторический и геополитический шанс в данном регионе, в последнее время все решительней отстаивает свои национальные интересы за рубежом, в том числе танковыми и авиационными рейдами на территорию Ирака (для борьбы с курдскими повстанцами). При дальнейшем развитии такой решительности можно предположить аналогичные рейды уже на территорию СНГ...
В общем и целом, в течение последних ста с лишним лет Россия, а потом СССР занимали на Черном море ведущие позиции, что, совокупно с сухопутной группировкой войск Юго-Западного направления и развитой военной инфраструктурой, обеспечивало надежное и устойчивое прикрытие южного фланга общего стратегического построения обороны страны. Возможно, коммунистическая партия думала, что в первую очередь защищает себя и свои идеи. Армия же защищала державу.
Помимо своей геостратегической роли в обеспечении национальной безопасности Черное море с его береговой инфраструктурой являлось для нас важным плацдармом, обеспечивавшим транспортную связь по морю с большинством стран мира.
Возникновение ряда новых геополитических факторов (роспуск Организации Варшавского Договора, появление в зоне Черного моря новых субъектов международного права — независимых государств из числа бывших советских республик, активизация этнических и религиозных движений сепаратистского толка, значительные изменения векторов внешнеполитических приоритетов причерноморских стран Восточной Европы — Болгарии и Румынии и т. п.) привело к тому, что наша система военного и политического контроля в Черноморской зоне рухнула.
Еще несколько лет назад заход в Черное море боевых кораблей США и европейских стран НАТО рассматривался бы как чрезвычайное происшествие. Сейчас же черноморская акватория стала для ОВМС (Объединенных Военно-Морских Сил) НАТО просто одной из их оперативных зон. Начиная с середины августа 1 991 года ОВМС НАТО на плановой основе интенсивно осваивают Черное море. Командование блока ведет целенаправленную подготовку к возможному использованию здесь своих корабельных ударных и амфибийно-десантных соединений.
За последние годы возросла интенсивность ВМС нечерноморских государств по освоению Черноморского региона. Так, если в 1991 году в Черное море заходили 9 кораблей, в 1992 году — 16 кораблей от 9 государств, в 1993 году — 19 кораблей от 10 стран, то в 1994 году — 27 от 11 стран, а в 1995 году время нахождения кораблей нечерноморских государств в Черном море составило 476 суток.
С 1992 года к освоению Черного моря на регулярной основе приступили корабли ОВМС НАТО на Атлантике, и впервые после Второй мировой войны отмечен заход отряда боевых кораблей (ОБК) ВМС Германии. Начиная с 1993 года проводятся совместные учения кораблей ВМС НАТО и стран Черноморского бассейна (Украины, Болгарии, Румынии) в рамках программы “Партнерство во имя мира”.
Нынешние взгляды турецкого руководства на применение вооруженной силы обусловлены главным образом противостоянием Турции и Греции в решении ряда территориальных споров. Вместе с тем развитие ВС/ВМС Турции свидетельствует о наращивании наступательного потенциала, который в случае необходимости может быть использован как в рамках НАТО, так и против возможного противника при защите национальных интересов. Участие в НАТО помогает турецким вооруженным силам (численностью около шестисот тысяч человек), которые сегодня являются одними из самых мощных в регионе, повышать свою боеготовность и боеспособность. Турецкие ВС/ВМС проявляют всевозрастающую активность в отработке действий в акватории Черного моря, в том числе в проведении совместной боевой подготовки с ВС ряда стран Черноморского бассейна, в частности Грузии и Украины.
Динамично развиваются и ВМС Турции. В настоящее время они насчитывают 16 подводных лодок, 36 надводных кораблей классов эскадренный миноносец-фрегат, 46 десантных и 26 минно-тральных кораблей, 76 боевых катеров. По совокупной боевой мощи они превосходят нынешний Черноморский флот России более чем в два раза.
При любом варианте возникновения и развития кризиса не исключено вмешательство НАТО на стороне противников России. Скорее всего, осложнение обстановки на Черном море будет тесно связано с развитием ситуации на других европейских театрах — прежде всего на Балтике и на Каспии.
Зная о том, что в Средиземном море у Турции соседи — это партнеры по НАТО, можно лишь позавидовать предусмотрительности турецкого руководства, как, впрочем, и итальянского: Италия вполне исправно содержит собственный авианосец.
Исключительно своеобразный характер имеют противоречия между Грецией и Турцией. Являясь членом блока НАТО, они вроде как бы и боевые союзники, но многовековые войны и конфликты (к тому же носившие этнический и межконфессиональный характер), а также обостряющееся экономическое противоборство сегодня сильно осложняют межгосударственные отношения. 1 июня 1995 года парламент Греции ратифицировал международную Морскую конвенцию ООН по морскому праву. Согласно ей греки могут увеличить ширину своих территориальных вод в Эгейском море с шести до двенадцати миль. По мнению Турции, этот шаг приведет к ограничению возможностей выхода турецких ВМС в Средиземное море и обеспечит греческим компаниям односторонний доступ к природным ресурсам континентального шельфа. Анкара уведомила союзников по НАТО, что такое решение Греции она рассматривает как вескую причину для принятия ответных мер — вплоть до объявления войны. Решимость защищать свои национальные интересы продемонстрировал парламент Турции, который 8 июня 1995 года предоставил правительству право самостоятельно принимать решение о начале военных действий против Греции. Не менее агрессивно турки встретили сообщение о закупке греческим правительством Кипра у России ракетного комплекса ПВО “С-300”: уже через две недели (в январе 1996 года) в турецкие порты Кипра вошел отряд боевых кораблей ВМС Турции.
Продолжают оставаться спорными воздушное пространство и водные акватории, прилегающие к территориальным водам вокруг греческих островов Хиос, Самос, Родос, Лесбос, Южные Спорады и ряда других.
При оценке военно-стратегической ситуации в Черноморской зоне обязательно необходимо учитывать фактор почти уже свершившегося раздела Черноморского флота между Россией и Украиной, который значительно понизил оборонный потенциал России на юге и практически ничего не дал Украине. Уменьшение количества боевых кораблей и авиации Черноморского флота России и общее снижение их боеготовности при существенном ухудшении условий их базирования, а также фланговые ограничения, налагаемые на Российскую Федерацию по Договору об обычных вооруженных силах в Европе, привели к нарушению баланса сил между Россией и странами НАТО на южном фланге и снижению влияния России не только в данном районе, но и в Средиземноморье.
Используя военно-географические особенности Средиземноморской зоны, США и их союзники уже в мирное время создали и сохраняют здесь сильные группировки всех видов вооруженных сил, отводя главную роль ВМС и ВВС. В целях обеспечения эффективных действий этих группировок проводятся активные мероприятия по оперативному оборудованию зоны как по ежегодным программам совершенствования инфраструктуры НАТО, так и по национальным планам средиземноморских стран. На побережье и островах Средиземноморской зоны насчитывается около шестидесяти военно-морских баз (ВМБ) и пунктов базирования ВМС (из них более сорока принадлежат НАТО) и свыше пятнадцати авиабаз и аэродромов базирования военной авиации. Эти опорные пункты играют важную роль в осуществлении контроля за обстановкой в регионе, в блокаде проливных зон, в обеспечении развертывания сил быстрого реагирования и крупных группировок всех видов ВС для ведения военных действий в любом из районов Средиземноморской зоны, в рассредоточении и материально-техническом обеспечении войск и сил.
Группировка ВС США на Средиземном море, основным компонентом которой является 6-й флот, постоянно включающий авианосную и амфибийно-десантную группы, атомные многоцелевые подводные лодки и надводные корабли, оснащенные крылатыми ракетами морского базирования (КРМБ) “Томагавк”, держит под непрерывным контролем индоевропейскую коммуникацию, а также южные и центральные районы России.
Особо важное значение имеет Северо-Восточный район Средиземноморской зоны, включающий Черное море, Черноморские проливы, Эгейскую островную зону и восточную часть Средиземного моря. Не случайно все многочисленные военные конфликты, происшедшие в Средиземноморской зоне после Второй мировой войны, имели место именно в ее Северо-Восточном районе. Важность этого района обусловлена прежде всего его близостью к границам черноморских государств, в том числе России, возможностью контроля Черноморских проливов и коммуникаций в восточном Средиземноморье. Этой цели служат базы США и их союзников на островах Кипр и Крит, на территории Греции, Турции и Израиля.
Активная политика США и НАТО после распада Советского Союза и постсоциалистических стран Восточной Европы (в том числе Румынии и Болгарии) направлена на их интеграцию в НАТО в рамках программ “Партнерство во имя мира”. К этому же стремятся определенные круги на Украине и в Молдавии.
Меньше всего нам хотелось бы рисовать США как некоего агрессивного демонического врага: их политика — политика укрепления и защиты собственных интересов, которые они идентифицируют как интересы цивилизации и демократии в целом. Мы же лишь описываем реальное положение дел, и чужое военное усиление нас, разумеется, не может не настораживать, ибо при таком состоянии дел всегда есть рычаги и возможности давления, незаметно лишающие полной независимости более слабого.
Положение в Крыму крайне сложное, для русских — трагичное.
Это ни для кого не секрет, многие российские политики, Ю. М. Лужков например, имеют мужество говорить об этом в открытую.
Спад промышленного производства в Крыму за 1996 год составил 16 процентов, что в несколько раз выше, чем в целом по Украине.
В последние годы идет усиленная украинизация Севастополя — за счет приезжих из Западной Украины (как известно, наиболее антагонистичной России). Лозунг, провозглашенный УНА-УНСО: “Крым — или украинский, или безлюдный”, превращает этносоциальную обстановку в городе во все более “бейрутско-боснийскую”.
Пенсии ветеранам Великой Отечественной войны и ветеранам Вооруженных Сил бывшего СССР в Севастополе выдаются с задержкой в два-три месяца, порциями по 20 — 40 процентов, их размер в три-четыре раза меньше, чем установлен Правительством России.
22 декабря 1996 года спецназ СБУ (Службы безопасности Украины) с применением спецсредств (газ, дубинки) разогнал пикет ветеранов у дома мэра Севастополя господина В. Семенова.
По состоянию на 1994 год в Крыму проживало 1670 тысяч русских, 560 тысяч украинцев, 220 тысяч татар. Перевод в 1996 году преподавания в школах исключительно на украинский язык и лишение лицензий тех средств массовой информации, которые не перейдут на украиноязычный режим работы к концу 1997 года, очевидно, достигнут обратных целей: дадут мощный импульс к национальной самоидентификации русскоязычного населения.
Экстремисты Руха, не имеющие социально-политической базы на полуострове, постоянно подогревают страсти, настаивая на необходимости отдать Крым крымско-татарским националистам. Уже обсуждался вопрос о “равном” представительстве всех этнических групп Крыма в украинском парламенте. Это привело бы к чудовищной дискриминации русского населения Крыма, многократно превышающего по численности татарское. Крымские же татары на своем курултае заявили, что только они имеют право на самоопределение в Крыму, который уже неоднократно посещали потомки крымского хана Султан-Гирея.
Все это — в совокупности с трудностями раздела Черноморского флота — создает чрезвычайно опасные предпосылки для превращения Крыма в сложнейший узел межнациональных конфликтов и вечно нарывающую рану в российско-украинских отношениях.
Проблема Крыма и Черноморского флота имеет далеко не только психологическое, этническое и административное значение. В связи с образованием независимых Украины и Грузии протяженность черноморского побережья России составляет теперь всего лишь около 350 километров ( ! ). Здесь нет удобных закрытых бухт, а из-за гористого рельефа и сложного климата (прежде всего режима ветров) эта часть побережья малопригодна для использования силами флота. (Именно поэтому вся система базирования Черноморского флота издавна развивалась на побережье Крыма и в северной части Черного моря — Херсон, Николаев, Одесса, Измаил, — удобных для размещения кораблей и частей обеспечения.) России нужен на Черном море хороший флот, нужны пункты базирования, она не может откатиться на несколько столетий назад — это было бы исторически противоестественно!
Трудноразрешимый спор о разделе Черноморского флота не выгоден, повторяю, ни Украине, ни России. На Черном море есть два геостратегических узла, взаимоуравновешивающих друг друга: Крым и Черноморские проливы. Уход России из Крыма в военно-политическом отношении окончательно дестабилизирует военно-стратегическое равновесие, сложившееся после Второй мировой войны. А это угрожает национальной безопасности и Украины, и России, угрожает балансу сил в мире.
Потеря Черноморского флота как единого оперативно-стратегического объединения с пунктами базирования в Крыму вынудит Россию расходовать огромные средства для восстановления флота и создания системы его дислоцирования на черноморском побережье Кавказа.
Что же касается Украины, то ей — и это вовсе не отрицают ее политики — не по силам самостоятельно содержать мало-мальски сильный флот (из-за огромного расхода энергоресурсов на обеспечение повседневных нужд и боевой подготовки, отсутствия технологической базы для создания современных систем морских вооружений, судоремонта и многого другого), а тем более гарантировать эффективное его использование в удаленных районах моря и океана. Инфраструктура военного производства в бывшем СССР сложилась так, что более 80 процентов оборудования, необходимого для постройки боевого корабля, производилось на территории России и других республик Союза, а в создании и постройке современного эскадренного миноносца участвовало более пятисот крупнейших предприятий и научно-исследовательских учреждений.
Оценка современного состояния экономики Украины и расчеты показывают, что потенциально она сможет содержать военный флот в составе одного-двух оперативных соединений прибрежного действия. Возможность защитить такими силами хотя бы интересы своего торгового и промыслового судоходства (четыре крупные судовладельческие компании, суда которых действуют далеко за пределами Черного моря) весьма сомнительна.
Деятельность ВМС Украины потребует самостоятельной подготовки кадров более чем по тремстам специальностям, что ей тоже не под силу. Большинство же личного состава Черноморского флота не приемлет сегодняшней позиции Украины и служить под ее флагом не будет. Тем более, что затянувшийся спор о судьбе флота поставил военнослужащих и их семьи на грань физического выживания.
Сами по себе эти факты, а также уже достаточно определенно наметившиеся негативные для России тенденции дальнейшего развития военно-политической и военно-стратегической обстановки на Юго-Западном и Западном направлениях (планируемое расширение блока НАТО на восток, углубляющееся военное и экономическое сотрудничество соответствующих стран СНГ с НАТО и отдельными западными странами, наличие здесь потенциально кризисных зон и другие факторы) ставят Россию перед необходимостью всесторонней оценки новой геополитической ситуации на черноморском направлении и поиска быстрых, точных и адекватных ответов на новые вызовы ее долгосрочным национальным интересам в зоне Черного моря и Причерноморья.
...Коммунистический агитпроп столько десятилетий пугал “враждебным окружением”, которое спит и видит, как бы нас уничтожить, что не успели мы сделаться демократами — как решили, что теперь можем рассчитывать на дружеские объятия всего цивилизованного мира. И то и другое — неправда. Тогда Запад, уступая грубой силе, сдавал советским вождям еще со времен Ленина — Сталина одну позицию за другой, тоталитаризм — в лице Кубы — подошел уже к США вплотную. А теперь крупнейшие западные идеологи и стратеги (Бжезинский, Киссинджер) открыто утверждают, что Россия новая — не полноправный партнер, но... вассал (?). Да что говорить: испокон веку каждому дипломату, а тем более чиновнику военного ведомства платили жалованье именно за то, чтобы он, не доводя по возможности дело до открытого столкновения, работал на усиление своей страны, на ослабление “конкурента”. И мы видим, что лидеры Запада, несмотря на, возможно, искреннюю дружбу с нами, — энергичные поощрители “самостийности”, процессы единения в СНГ им не на руку. Опять же, не по “демонизму” и враждебности, а попросту такова политика. Сильная независимая Россия, что называется, по определению, не может входить в их дипломатические и политические планы отнюдь не потому, что они боятся коммунистической реставрации...
Соответственно, рассматривая проблемы Черноморского региона, надо четко представлять себе российские интересы, задачи, приоритеты. Пора наконец осмыслить и сформулировать, чем в этом регионе Россия может безболезненно или вынужденно пожертвовать, за что должна стоять до последнего — это во-первых.
Во-вторых, для России возникла необходимость блокировать или хотя бы существенно затормозить дальнейшее развитие неблагоприятных для нее тенденций в Черноморской зоне, не допустив того, чтобы их последствия стали необратимыми. Для этого, видимо, потребуется разработка и реализация некоего комплексного плана мероприятий, главным образом политического и экономического характера. Параллельно должна быть проведена ревизия концепции военно-стратегического обеспечения национальных интересов России.
В-третьих, существует необходимость в защите так называемых оспариваемых территорий (территории, на контроль которых по историческим, религиозным, политико-правовым или этническим основаниям претендуют другие этносы или государства). К таким территориям относятся практически весь Северный Кавказ и акватория Каспийского моря.
В-четвертых, в связи с изменившимися для России условиями, — потребность в сохранении статус-кво в правах пользования акваторией Черного моря, портами, черноморскими проливами (Босфор и Дарданеллы) для выхода в Средиземноморье. Борьба за такой контроль — обычная международная практика разделения сфер влияния.
В-пятых, Россия сейчас испытывает острую потребность в отыскании каких-то новых аргументов и способов подтверждения своей роли в Черном море и готовности жестко реагировать на попытки других стран посягнуть на ее исторические интересы здесь, где в единый геополитический узел завязаны Турция, европейские, центральноазиатские, закавказские страны СНГ, да и — шире — все Средиземноморье.
Сегодня уровень обеспечения геополитических интересов России в Черноморской зоне существенно ниже, чем был прежде. Сейчас речь идет уже о сохранении оставшейся части территории Черноморского бассейна под российским контролем, а не о восстановлении контроля над веками входившими в состав Российского государства землями, хотя в этом страна по-прежнему объективно заинтересована.
На глобальном уровне Черноморский бассейн важен для России в качестве “буфера” на южном фланге НАТО. Его значение усиливается в свете обретающего все более реальные черты расширения НАТО на восток за счет вступления в него государств Центральной и Восточной Европы.
Черноморье всегда будет играть для России важную роль в обеспечении ее безопасности и национальных интересов на Юге — даже с учетом выхода из-под российского контроля большинства объектов военной инфраструктуры, оказавшихся сейчас под юрисдикцией Грузии, Украины и Молдавии. Сохранение российского Черноморского флота в его новом формате, поддержание его в требуемой боеготовности и обеспечение нормальных условий для его базирования и боевой подготовки являются серьезными аргументами России в отстаивании своих интересов в Черном море и Причерноморье.
В свое время большевики нанесли “живой” силе Черноморского флота страшный урон. В ночь на 16 февраля 1922 года по распоряжению начальника Особого отдела Черноморского флота В. Ульриха было схвачено несколько десятков офицеров, к 23 февраля их число возросло до 233 человек. Большинство было расстреляно. И это — уже после того, как в 1921 году в Петрограде ЧК через Центральную фильтрационную комиссию пропустила 977 бывших офицеров и адмиралов, более 350 человек было репрессировано.
Сейчас Черноморский флот имеет высококлассный офицерский состав, несмотря на все тяготы положения, преданный и России, и флоту. Новый разгром его будет необратим.
Ныне в Крыму если что и стабильно — так это государственная политика Украины.
Под Севастополем (поселок Тыловое) развернут батальон морской пехоты с подготовкой личного состава по программе... спецназа. В районе поселка Перевальное дислоцирована механизированная бригада (два танковых, два мотобатальона, артиллерийский, противотанковый и зенитный дивизионы и более двух тысяч человек).
В Старом Крыму стоит бригада спецназа (около девятисот человек), входящая в состав 32-го армейского корпуса. В самом Севастополе дислоцированы полк патрульно-постовой службы (со спецподразделением “Беркут”), комендантский батальон (350 человек), Военно-морской институт, школа милиции. В Симферополе стоит погранотряд, военно-строительное училище и штаб 32-го корпуса с подразделениями обеспечения. На знаменитом аэродромном узле Бельбек развернут полк ПВО (самолеты “СУ-27”), в районе поселка Советский создана крупная база хранения военной техники. Таким образом, под стенания об “имперских амбициях” Москвы Киев создал на полуострове мощную войсковую группировку численностью до пятидесяти тысяч человек. Надо ли гадать, для каких целей? [1]
И все же нельзя терять надежды, что в конце концов прискорбная враждебность между двумя братскими славянскими народами с единым корнем будет преодолена, что восторжествует историческое родство, а не маргинальная националистическая враждебность. Но не политическая дряблость, не бесконечные задабривающие уступки станут тому причиной — ничего, кроме презрения и поощрения агрессивности, они в политике не вызывали и вызвать не могут.
В ней — как и вообще в жизни — побеждают здравый смысл и собственное достоинство. На театре Черного моря Россия не может и не должна соглашаться на жалкое эпизодическое присутствие...
Предательства полегших здесь наших предков, которые сражались за Россию на Черноморье, нам не простят потомки.
Новиков Валерий Сергеевич начал службу на Черноморском флоте в 1967 году. Участник дальних походов (Африка, Индия, Средиземное море, Атлантика, Индийский и Тихий океаны). Капитан 1-го ранга; с 1989 года — в Главном штабе ВМФ.
1 В интервью “Независимой газете” (1997, 5 февраля) секретарь Совета национальной безопасности и обороны Украины Владимир Горбулин заявил: “Мы не боимся расширения НАТО на восток... Я могу согласиться с мнением Президента Казахстана Н. Назарбаева... Президента Леонида Кучмы, да и последними заявлениями Президента Белоруссии Александра Лукашенко, которые фактически утверждают, что Содружество Независимых Государств перспектив не имеет”.