Григорьева Лидия родилась в 1945 году в Ворошиловградской области. Поэт, переводчик, эссеист, культуролог. Окончила историко-филологический факультет Казанского университета. Автор девяти книг стихов, а также сценариев для Би-би-си и Российского телевидения. Член Европейского общества культуры и Международного Пен-клуба. Живет в Лондоне.
* *
*
Ангелы небесные молчат,
нас в свои дела не вовлекая...
Птицы ли последние кричат,
караван ведут в пределы рая.
Стая вверх уходит по косой
от угодий наших неприветных,
криками пронзая плотный слой
далей и немых, и безответных.
* *
*
Жизнь отдала. И уже пожалела.
Экое дело...
Высохло устье. Иссякла услада.
Эка досада...
Неистребимая скука во взоре.
Экое горе...
Плакала тихо. Тоска и потеха.
Экое эхо...
* *
*
Как оглянусь: какая бездна лет
отвесною стеною — подо мною!
К окуляру припаду:
что там, в прошлом високосном?
Вася в школе. Я в аду —
бытовом, чересполосном.
Что там ниже? Детский сад:
круглосуточное гетто.
Ясли — дети голосят
беспросветно и отпето.
Это там, сбиваясь с ног,
ошалевший от разлуки,
ты ко мне бежал, сынок,
и запрыгивал на руки.
Это там, тебя любя
так, что сердце заходилось,
выходила из себя,
Божью чувствуя немилость.
Изо всех сжимала сил
тельце детское, цыплячье.
Слезный дождик моросил,
неотвязный и незрячий.
В эту бездну загляну...
Взяв бессмертие на пробу,
вспять пространство разверну
и вберу в свою утробу.
* *
*
Наверно, Господь мне не враг
и все же обрек на недолю...
Я душу зажала в кулак,
не выпущу больше на волю.
Наверное, губят, любя...
Мне этой не внять благостыни.
И я заслонюсь от себя
последней молитвой о сыне.
* *
*
Хоть в полном мраке окажись мы,
когда беда...
А вы, ушедшие из жизни,
ушли куда?
Но, может, знак нам подадите
на склоне лет?
Мол, все идущие — идите
туда, где свет...
* *
*
Этим матерям дать какой мне знак?
Сына потеряв, выжить или как?..
Этим матерям что могу сказать?
Сына потеряв, раны зализать?..
Этим матерям чем могу помочь,
сына потеряв, не родивши дочь...
Ангелов призвав неземную рать,
сына потеряв, жить не перестать...
* *
*
Постель застелена льняная,
бликует, блещет белизна...
Вот снова птица неземная
мелькнула в зареве окна.
Или она пера лишилась,
иль это падает листва...
И закружилась, закружилась
моя больная голова.
И долго, душу беспокоя,
кружится на сквозном ветру
сиянье это неземное:
перо к перу, перо к перу...
* *
*
Памяти сына.
Птичке пропасть, ведь коготь
тянет, увязнув, к мраку...
Можно тебя потрогать
сквозь фотобумагу.
Или же сквозь компьютер,
где ветер свистит звездный...
Что бы сказал Лютер
и набожный люд грозный,
Вести Благой и Корана
чтители, те, что святы?
— Разве же это раны?
Это всего лишь стигматы...
Или тебе не снятся
те, кто за небесами?
Ты можешь им любоваться
и поедать глазами.
Это ль не Божья милость?
Руку вздыму воздету:
— В истине укрепилась:
небытия — нету...
Может быть, он в обиде
на наше земное бремя
временно стал невидим
и отошел... на время.