Субботствующий плотник-галичанин,
Седой и лысый, был в изгнанье он
Всегда земной заботой опечален 
И радостью нездешней просветлен. 

Он пел псалмы, свою доску строгая, 
Пустыня простиралась перед ним. 
А в небесах росла страна другая,
Вставал небесный Иерусалим.

Теперь сектантский измельчал народец,
Но вижу в детской давности моей
Тех горбоносо-хищных богородиц,
Тех плотничьих суровых дочерей.

Цвели сады неведомого храма,
И цвел урюк... Я знаю, в годы те
Незримо реял над землей Ислама
Сын плотника, распятый на кресте.

9 марта 2005.

Массовые казни утопистов 
Были до рожденья моего, 
Но порыв мечтаний был неистов,
Антимир возрос из ничего.

Годы я провел в стране утопий,
А когда разрушилась она, 
Ложь и правду заменил мне опий 
Дальних странствий и цветного сна.

...Этот рейс пропах марихуаной, 
Вдоль дороги сушат коноплю. 
Только я, от зноя бездыханный,
В мареве утопии дремлю.

9 апреля 2005.

И вот когда зимой мне было скверно,

Я захотел перечитать Жюль Верна,

А все ж теперь, безжизненны и малы,

Пиратский бриг, утопий идеалы

Превзойдены индустрии пределы.

Он был такой же хищник оголтелый

Жрет кенгуру, агути, попугая,

Пустые волны плещут, убегая

Я затопляю утлый “Наутилус”,

Душа моя, чему ты научилась?

12 марта 2005.

Поведать вам хочу о благодати, 
Она как солнце, нежное с утра, 
Томительное золото Амати
И музыки скрипичной вечера. 

И вся Кремона в розовом угаре
Цветущей вишни, чей упругий ствол
Потом кроил и клеил Страдивари
И тайну клея за собой увел. 

Приданое для дочери Гварнери,
И отблеск рая на пути к венцу,
И в зыбком звуке устремленье к вере,
Молитва благодарная Творцу.

10 апреля 2005.

Когда душа единственная в мире 
Глядится в отражение свое,
Всегда один соблазн в пустой квартире —
Как в зеркало, войти в небытие. 

Скорей увидеть близнеца, с которым 
Расстались мы на столько долгих лет...
Моя душа зеркальным коридором
К нему пойдет на слишком яркий свет.