Русс Анна Борисовна родилась в Казани в 1981 году. Окончила Казанский государственный университет, училась в Литературном институте им. А. М. Горького. Публиковалась во многих периодических и сетевых изданиях. Автор книги стихов “Марежь”. Лауреат премий “Дебют” им. Бориса Соколова, “Открытая Россия”. Живет в Москве. В “Новом мире” печатается впервые.
В подборке сохранена авторская пунктуация.
* *
*
Д. Д.
Он пьет и пьет, берет лимон и пьет
Лимон и пьет, и блюдце опустело
Он пишет книги, он их издает
Душой речист и положил на тело
Он две недели в свет не выходил
Лишь кто-то вспомнил через две недели
Крутился мир, пока он спал в постели
Зачем он столько книжек затвердил
— сумка с тиражом за гаражом
Он нахохмил и мы ему поржем
Он поздно шел, а пили не боржоми
Он падал, он ошибся этажом
Он шкаф открыл, а там станки станки
И мы прямолинейны, но тонки —
Ты все донес и часом ты не болен, —
Вопрос готовим, набирая номер
Но он не отвечает на звонки
Горький хлеб Писателя
Я напишу:
“О как внезапно кончился наркоз!”
И отниму хлеб у вишневского
Я напишу классификацию женских оргазмов
И отниму хлеб у павловой
Я напишу о том, как П-ин с Луж-ым
сгубили Прекрасную Москву
И отниму хлеб у лесина
Я напишу о скинхедах и шахидах на баррикадах
И отниму хлеб у емелина
Я напишу о том, как десант с дальних звезд
сгинул от алкоголя в окрестностях ближнего Подмосковья
И отниму хлеб у родионова
Я напишу:
“Эх люблю Родионова
Всех убью ради оного”
И отниму хлеб у лукомникова
Я напишу:
“Задушил восьмого марта
Я в себе Ролана Барта”
И отниму хлеб у псоя
Напишу о том, что жизнь прошла
И отниму хлеб у гандлевского
О том, что жизнь еще тогда прошла
И отниму хлеб у цветкова
Я напишу:
“Где с ложечки я литературу кормил”
И отниму хлеб у воденникова и у пригова
Я напишу:
“Я говорю, достал, достал, от..си”
И отниму не хлеб у строчкова, а репутацию у брянского
Я напишу и прославлюсь
Или напишу и не прославлюсь
Или не напишу и все же прославлюсь
И отниму хлеб у димы данилова
Я допишу этот текст до конца
И отниму хлеб у валерия нугатова
Вы!
Жители литературной Москвы!
В Ижевске вас никто не знает,
В Казани знают, но не читали,
Наступит день, когда вас все забудут,
И тогда я отниму у вас все!
Водку у Лесина, Емелина и Димы Данилова
Лимончик на закуску у Данилы Давыдова
Мясо у Чемоданова
Овощи у Тонконогова
Седатики у Гейде
Терпинкод у Родионова
Мобильный телефон у Файзова
Чизбургер с жареной картошкой у Костюкова
Свиную отбивную с горошком у Горалик
Молочный коктейль с вишенкой у Кузьмина
Портрет аллочки борисовны у Воденникова
Я не оставлю вам ничего,
Кроме недоумения
На лицах 99% жителей Дальних Городов
Самой Читающей в мире Страны,
Пробегающих глазами этот текст.
* *
*
Захотелось пешком и поверху,
Как давно, по зыбучей косе,
Оступаться, нащупывать веху —
Я как все или я не как все?
Мы заснули как были проснулись
Огрызнулись недолго и зло
Разминулись, потом обернулись
Обознались. И время пошло.
И ворчу, и настойчиво ною:
Очутись в первозданной красе
Появись, оживи предо мною
И скажи мне, что я не как все!
И досада, и жалость, и зависть
Натирает на каждом шагу.
Оборачиваюсь. Огрызаюсь.
И забыть ничего не могу.
Стекловата
На тюках с какою-то стекловатой,
Где торчит из прорех стекловата,
Где не только что предаваться разврату,
А и даже сидеть страшновато
Где репьями ватки цепляют корму
В символическом как бы овсе
Я, которая никому
И ты, которому все
Очевидно, кто тянет счастливый билет,
Кто текущим рулит процессом,
Кто и сам на сей день глубочайший поэт,
Тот и вмажет всем поэтессам
Как приятно, что ты, уже вмазавший всем,
В этой блажи незамысловатой
До сих пор обретаешь некий тотем,
Не брезгуя и стекловатой
Завязать узелок перед тем, как дунуть,
И перед тем, как лечь —
Надо кругом фильтровать свою речь,
Надо все время думать
О том, как ближнего не прожечь
И как самой не спалиться,
Слабопонтовая местная жесть
По имени Здравствуй Столица
За этим не стоило ехать сюда,
Но вдруг да подкинут халтуру
Добро пожаловать, господа,
В Большую Литературу
Status: Privacy (invisible)
Больше друг на друга не в обиде мы
и сидим свободны и невидимы
вежливы, интеллигентны, собранны
худшего уже не натворить
дело же не в том, что нами создана
видимость того, что мы невидимы,
просто нам и раньше-то особенно
не было, о чем поговорить...