Павлова Вера Анатольевна родилась и живет в Москве. Окончила музыкальный колледж МГИМ им. А. Г. Шнитке и Российскую академию музыки им. Гнесиных. Лауреат премий Аполлона Григорьева (2000), «Anthologia» (2006) и других. Автор восемнадцати поэтических книг.
Вера Павлова
*
ЗАДАНИЕ НА ДОМ
* *
*
Пакетбот, фрегат, корвет,
шхуна, бригантина…
Я до адмиральских лет
в юнгах проходила.
Шкипер дремлет у руля,
сны его прозрачны.
Я кричу: земля, земля!
дискантом с гротмачты.
* *
*
я о храбреце
тикают часы
смерть тупик в конце
взлётной полосы
пролетают дни
приближают день
пристегнём ремни
и обгоним тень
* *
*
— Поэзия, побожись мне,
что память длиннее жизни.
— Длиннее. Но пообещай мне,
что это останется в тайне.
— Останется. Но позволь мне
её приоткрыть окольно,
к примеру, баюшки-баю
над мёртвым спеть.
— Позволяю.
* *
*
Хорошие стихи — перевод
с родного языка на родной
настолько, будто автору год
и слово смешано со слюной
и молоком, и кровью (соски
потрескались), и запахом лип,
в котором столько нежной тоски,
что плачет автор-космополит.
* *
*
Повторяю без запинки
дорогие имена,
яви яркие картинки
прикрываю калькой сна,
сливочной, прохладной, гладкой.
Погоди — загнулся край.
Тут пометка, там закладка…
О, помедленней листай!
* *
*
Отваливаются куски
штукатурки. Краны текут.
Тут живут старики.
Мои старики живут.
В чайнике накипи карст.
Фарфор в многолетней пыли.
И целый шкафчик лекарств,
которые не помогли.
* *
*
Домой. На две недели.
Проснуться (в изголовье —
сирень) в своей постели.
И съездить в Подмосковье.
Там нивы и могилы.
Там золотит опушки
полдневное светило,
весёлое, как Пушкин.
* *
*
Пантеон пантеиста…
Под ветлою ветвистой,
под осокой, ромашкой,
под отцовской рубашкой,
под реки велеречье,
под бельканто овечье,
под плакучею ивой
сплю с улыбкой счастливой.
* *
*
А счастье всегда
немного не в фокусе:
размыты цвета,
растрёпаны волосы,
стробят фонари,
расплывчаты линии…
Фотограф, смотри:
а птичка-то синяя!
* *
*
на задворках сада
геродот плутарх
тикает цикада
в солнечных часах
непростое дело
ненапрасный труд
солнце час как село
а часы идут
* *
*
Обонянью — медоносы,
осязанью — травы.
Любодействуют стрекозы
на груди — на правой.
Не раздета — неодета,
Афродита, Ева,
я — твоя должница, лето.
О — уже на левой.
* *
*
просеки чересполосица
ягоды оводы осы
перед глазами проносятся
сверхзвуковые стрекозы
мхи голубеют болотные
мелко смеются осинки
и комары беспилотные
вьются над белой косынкой
* *
*
Шиповником дышу,
помощница шмелей,
пыльцу переношу
на крылышках ноздрей
во все концы земли
вслепую, наугад.
Садовник, похвали!
Я опыляю сад.
* *
*
Не горевать. Не горячиться.
На то и сумерки даны,
чтоб порыжевшие страницы
листать при свете седины.
Зажгу ночник. Задёрну шторы.
Протру очки. И потружусь
понять простой стишок, который
с пелёнок знаю наизусть.
* *
*
Хочу учиться — сесть за парту,
пустыни красить в жёлтый цвет.
Люблю физическую карту,
а политическую — нет.
Как называется растенье?
Как композитора зовут?
Люблю ботанику и пенье.
И не люблю физ-ру и труд.
* *
*
Задание на дом —
построить дом
с верандой и садом,
с большим прудом,
с нетающим снегом
хребтов вдали,
с лазоревым небом
другой земли.
* *
*
ешь яйца счастливых кур
пьёшь сливки сытых коров
мнёшь грудки весёлых дур
неизлечимо здоров
не видишь лёгок силён
не знаешь ловок толков
что ты лунатик
что это сон
что до бездны пара шагов
* *
*
Закрыта книга. Спет дуэт.
Земля тепла. Река искриста.
Кузнечики. Вечерний свет
позирует иконописцу.
* *
*
Память переписана набело.
Выброшены черновики.
Что же дальше? Пёрышком ангела,
чёрной тушью с красной строки
на белейшей праздничной скатерти
(видишь? — отстиралось пятно!)
вывести Спасибо старательно
и вернуть владельцу перо.
* *
*
Высушит феном голову
и убежит под дождь
без зонтика полуголая
надцатилетняя дочь.
Вернётся последним троллейбусом.
Беги беглянку встречать
с кофточкой, зонтиком, термосом,
тысячелетняя мать!
* *
*
Всё, что угодно:
новости, почта…
Ох, плодородна
нервная почва!
Чем засеваем?
Слёз семенами.
Что пожинаем?
Бурю в стакане.
* *
*
Подстригусь под мальчика,
под плохого мальчика —
дерзкого, капризного,
падкого до драк
лодыря, отличника,
бабника, похабника…
Парикмахер, миленький,
ты умеешь так?
* *
*
Казнить нельзя помиловать… Маятник
каждую секунду переставляет запятую:
родим ребёнка? Закажем памятник?
Как мы его назовём? Какую
сделаем надпись — стихами, прозой ли?
Какие цветы — ромашки, васильки ли,
какие обои — оливковые, розовые —
будут в детской? Будут на могиле?
* *
*
Мой горе-город, благодарствую
за то, что детство не мертво,
пускай который год кадаврствую
в мертвецких твоего метро,
но вверх бегу по эскалатору,
но выхожу из-под земли
в Измайлово — и дух захватывает
от запаха цветущей ли-
* *
*
Вымоешь пол — и станет яснее путь.
Стол разберёшь — найдёшь запропавшее слово.
Не знаешь, что делать, — делай хоть что-нибудь,
к примеру, проводи до дому слепого.
Он, очевидно, знает, куда идти.
Тростью чертя невидимые узоры,
он идёт во мраке. Ему по пути
с тобой. Он рад безмолвному разговору.
* *
*
На врачей неопытных дулась,
пререкалась, чтобы не выть,
и молилась, чтобы не думать,
чтоб хоть на минуту забыть,
что топор и плаха готовы,
засучил палач рукава…
Выла. И молитвы Христовой
напрочь забывала слова.
* *
*
Плачет зал. Плачет хор.
Плачет в лодке Харон.
Восходи на костёр.
Выходи на поклон.
Ни о чём не жалей.
Ты не будешь одна —
ждёт Дидону Эней
за кулисами сна.
Опубликовано в Журнале №12