Васильев Сергей Евгеньевич родился в 1957 году в селе Терса Еланского района Волгоградской области. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького. Автор шести поэтических книг и нескольких сборников стихов для детей. Много лет работает главным редактором детского журнала «Простокваша». Живет в Волгограде.

Сергей Васильев

_*

ПУШКИ АУСТЕРЛИЦА

     Колесница восьмистиший

₁

Бабочка двухметрового роста,

А во рту пахлава, халва.

Бабочку эту зовут непросто —

Бабочка мертвая голова.

А крыла такие, что враз достанет

Аж до Господа — и к чему тут звездный конвой,

Если она кружить над Ним станет

Своей мертвою головой?

₂

Восьмистишия — они, как стрижи,

Режут этот пьяный вокзал.

Жизнь не во лжи, но поле во ржи,

Как Сэлинджер бы не сказал.

Пусть не спасешься от непогод,

Но поймешь, кто герольд, кто скальд, —

Так бы, наверное, сказал Скотт,

Разумеется, Фицджеральд.

₃

Кому вершки, кому корешки —

Не вырваться из небесного плена.

Не боги ведь обжигают горшки,

Когда и земля по колено.

И нужно просто наесться всласть

Клубникою и ежевикой,

И только тогда к тебе вернется страсть,

Ставшая нежной и дикой.

₄

Офелия пусть плывет

Средь лилий и средь кубышек.

Ее ведь не смерть зовет,

А нежности горькой излишек.

Но что пред жизнью дрожать —

Жизни смешна гримаса.

Ей надо было б рожать,

Но не от Гамлета, от Фортинбраса.

₅

Это что за напасть —

Хоть плачь в ночи, хоть хрипи, да

Страсть никому не украсть

Ни у Софокла, ни у Еврипида.

Все уходит на дно —

И Электра, и рыба любая.

Остается только одно —

Любовь, как всегда, слепая.

₆

Ночь то заплачет, то замолчит

В клетке своей шелестящей.

Зверь улыбается и рычит —

Страшный зверь, настоящий.

Ангелы ходят да под окном,

Хорошо так ходят, без фальши.

А думается только лишь об одном —

Как бы сбежать подальше.

₇

Не читай эту жизнь с листа,

Клубника лесная тебя похоронит,

А потом, ты знаешь, никто не тронет,

Ни ее, ни твои уста.

А что жизнь твоя оказалась пуста,

В том не повинны ни зло, ни добро. Нет,

Вспомни, дружок, Христа —

Он один голову свою на грудь уронит.

₈

Не приснится такое даже синице —

Причем тут Фетисов плес.

Пусть будет восемь колес в колеснице,

Пусть будет восемь колес.

И пусть плывут эти злые кони,

Пусть небо пьют караси,

За счастьем в погоне, за жизнью в погоне —

Как весело все на Руси!

     Не в рифмы играем

₁

Ночь, черная, как вдова,

А под ней лежат дерева,

Срубленные плотником грубым.

Звезды тихо сползают вниз

На твой деревянный карниз —

Ведь сладко ходить по трупам.

Не печалься и не проси

Счастья. Кому на Руси

Жить хорошо, известно

Не только Некрасову, но и нам,

Улыбающимся по временам,

Плачущим повсеместно.

₂

Не в рифмы играем, а просто живем

И, словно ангелы, черный хлеб жуем,

Снежной росой запивая.

И, приветствуя яркого снегиря,

Наутро встает над нами заря —

Красная, жирная и живая.

Есть королева, есть Герда и Кай,

Только, пожалуйста, не упрекай,

Что прежняя рифма глагольна.

Она проста, словно весна,

Как пробужденье от сна, но она

По-прежнему колокольна.

₃

Пролески синее вечности. Но

Ты погляди, кто глядит в окно,

Ресницы твои листая, —

Не звезды дикие, не луна

Домашняя, нежнее льна,

А птиц угрюмая стая.

А я на балконе опять сижу

И на птиц этих тихо и робко гляжу —

Может быть, угомонятся,

Может быть, повзрослеют они,

Не в эти дни, так в другие дни —

И больше мне не приснятся.

₄

У меня девять котят,

Все они есть хотят,

Рты нахальные разевают.

Я их кормлю чуть не собственным ртом,

Они улыбаются, а потом

Очень надменно зевают.

У меня тоже немало дел,

И я б тоже когда-нибудь полетел,

Памятуя про мышек летучих,

Путешествующих по потолку,

Улыбающихся мне, старику,

Утонувшему в светлых тучах.

₅

Вот в чем природы всей естество:

В ней живут и гризли, и слизни.

А звезды падают лишь на того,

Кто сделал что-то плохое в жизни.

А боттичелевская весна

Приходит к тем, кто не видел сна.

А дело, наверное, только в том,

Что Бог штаны не латает.

Он грозит всем своим холодным перстом

И, как ворон, над нами летает.

И ангелы вплывают, словно бомжи,

В наши серые этажи.

₆

Есть невиданная простота,

Там полночь не та и любовь не та,

Там радость плывет над миром,

И там от судеб нам защиты нет,

И там рыдает всегда Макбет,

Оклеветанная Шекспиром.

Чем кончится все это? Да ничем,

Наверно, не кончится. И зачем

Война наша будет длиться,

Если который уж век подряд

Наши души в аду горят,

Словно пушки Аустерлица.