КНИГИ. БИБЛИОГРАФИЯ

КНИГИ

*

КОРОТКО

Ильдар Абузяров. Финское солнце. Нижний Новгород, «Бегемот»; «ДЕКОМ», 2015, 320 стр., 1000 экз.

Новый роман писателя, еще вчера числившегося среди молодых экспериментаторов в молодой прозе, ныне лауреата Пушкинской (2011) и Катаевской (2012) литературных премий.

Елена Бочоришвили. Только ждать и смотреть. М., «АСТ», «Corpus», 2015, 416 стр., 2000 экз.

Повести канадской писательницы грузинского происхождения, пишущей по-русски (см. повесть «Волшебная мазь» — «Новый мир», 2012, № 2).

Тонино Гуэрра. Уйти как прийти. Перевод с итальянского Лоры Гуэрра. М., «Бослен», 2015, 304 стр., 2000 экз.

Избранные сочинения (стихи, проза) и дневниковые записи знаменитого кинодраматурга, писавшего для Антониони, Феллини, Тарковского («Ностальгия»).

Виктор Гюго. Что я видел. Эссе и памфлеты. СПб., «Лимбус Пресс», «Издательство К. Тублина», 2015, 496 стр., 3000 экз.

Питерские издатели знакомят русского читателя с Гюго-публицистом.

Денис Драгунский. Вид с метромоста. Рассказы. М., «АСТ», «Редакция Елены Шубиной», 2015, 765 стр., 2500 экз.

Новая проза Драгунского.

Виктор Иванiв. Дом грузчика. Вступительная статья А. Порвина. М., «Новое литературное обозрение», 2015, 312 стр., 500 экз.

Последняя книга стихов Виктора Иванiва (Виктор Германович Иванов, 1977 — 2015), подготовленная автором при жизни.

Сигизмунд Кржижановский. Штемпель: Москва. Составление, вступительная статья и комментарии В. Перельмутера. М., «Б.С.Г.-Пресс», 2015, 456 стр., 3000 экз.

Собрание «московской» прозы Кржижановского — одиннадцать текстов, написанных в 1925 — 1933 годах.

Игорь Лёвшин. Петруша и комар. Рассказы. М., «Уроки русского», 2015, 336 стр., 500 экз.

Книга прозы представителя «альтернативной литературы».

Харуки Мураками. Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий. Перевод с японского Д. Коваленина. М., «Эксмо», 2015, 320 стр., 45 000 экз.

Новый (закончен в 2013 году) роман культового японца.

Виталий Семин. Нагрудный знак «OST». М., «АСТ», 2015, 631 стр., 2000 экз.

Из классики русской литературы прошлого века; кроме заглавной повести в книгу вошла повесть «Плотина».

*

1913. Слово какъ таковое. К юбилейному году русского футуризма. Материалы международной научной конференции (Женева, 10-12 апреля 2013 г.). Составители и научные редакторы Ж.-Ф. Жаккара и А. Морар. СПб., Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2014, 528 стр., 700 экз.

Среди участников сборника — Игорь Лощилов, Жорж Нива, Ирина Сахно, Нина Гурьянова, Моника Спивак, Оге Ханзен-Леве.

Питер Акройд. Подземный Лондон. История, притаившаяся под ногами. Перевод с английского А. Осокина, А. Финогеновой. М., «Издательство Ольги Морозовой», 2014, 192 стр., 2000 экз.

Не только про метро, но и про жизнь и историю лондонских подвалов и подземных галерей прошлых веков.

История Средневековья. Энциклопедия под редакцией Умберто Эко. Перевод с итальянского Т. Никитинской, А. Белоусовой. М., «Олма Медиа Групп», 2015, 447 стр., 2300 экз.

Энциклопедия создавалась под руководством Умберто Эко, все-таки основная его специальность — историк-медиевист.

Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Л. Д. Троцкого. 1929 — 1932 гг. Редактор-составитель Ю. Г. Фельштинский. М., «Центрполиграф», 2014, 591 стр., 1500 экз.

«Внимательное чтение этих материалов позволяет зачеркнуть навсегда миф о „демократической альтернативе Сталину”, которую якобы являл троцкизм» («Книжное обозрение»).

Борис Хазанов. Человек-перо. Писатели и литература. СПб., «Алетейя», 2014, 320 стр. Тираж не указан.

Один из ведущих современных прозаиков размышляет о ремесле писателя и о том, что делает литературу литературой.

Юный Ницше. 1856 — 1868. Автобиографические материалы. Избранные письма. Из ранних работ. Составление, перевод с немецкого, комментарии и предисловие В. М. Бакусева. М., «Культурная революция», 2014, 304 стр., 1200 экз.

Сборник, содержащий впервые переведенные на русский язык тексты Ницше.

П. Образцов, М. Шенгелевич. Русские гении за рубежом. Зворыкин и Сикорский. М., «Ломоносовъ», 2014, 240 стр., 1200 экз.

Жизнеописания двух знаменитых русских эмигрантов первой волны: авиаконструктора Игоря Ивановича Сикорского (1889 — 1972) и одного из создателей телевидения Владимира Козьмича Зворыкина (1889 — 1982).

Н. С. Черушев, Ю. Н. Черушев. Расстрелянная элита РККА. 1937 — 1941. Комбриги и им равные. М., «Кучково поле», «Икс-Хистори», 2014, 528 стр., 2000 экз.

О том, как уничтожался цвет Красной армии накануне Великой Отечественной войны — про планомерный отстрел комбригов, бригадных комиссаров, бригинженеров, бригинтендантов, бригврачей, бригвоенюристов и т. д.

Эдик Штейнберг. Материалы биографии. Составление Галины Маневич. М., «Новое литературное обозрение», 2015, 696 стр., 1000 экз.

Сборник текстов, написанных замечательным художником, одним из лидеров Второго русского авангарда Эдуардом Аркадьевичем Штейнбергом (1937 — 2012), — статьи, эссе, письма друзьям; а также интервью Штейнберга и воспоминания его друзей.

А. Юрчак. Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение. М., «Новое литературное обозрение», 2014, 664 стр., 1000 экз.

О том, как заканчивалась в СССР советская власть в сознании (и в повседневном быте) советских людей 70-х — 80-х годов.

ПОДРОБНО

Николай Заболоцкий. Метаморфозы. Составление, подготовка текста, вступительная статья и комментарии И. Е. Лощилова. М., «ОГИ», 2014, XXXVIII + 954 стр., 3000 экз.

Однотомное собрание сочинений, самое полное на сегодняшний день — «предварительный, рабочий вариант» академического издания стихов и прозы Заболоцкого. Издание, предлагающее нам перечитать Заболоцкого заново.

Судьба литературного наследия Заболоцкого по-своему драматична — поэт не раз и не два проводил «чистку» написанного им в разные годы, перерабатывая ранее написанное, а некоторые стихотворения попросту уничтожая как «случайные или неудачные», у одних «Столбцов» после первого издания этой книги в 1929 году было 11 редакций, и большинство переработок книги шли в сторону усечения текста. Последней «чисткой» было составление Заболоцким так называемого «Литературного завещания» в 1958 году, за неделю до смерти, где он составил список стихотворений и поэм, которые считал окончательным вариантом своего творческого наследия. Вариантом, который максимально затушевывал сам сюжет творческого пути Заболоцкого. И перед составителем, естественно, вставала сложная задача: как представлять творческое наследие Заболоцкого — повинуясь воле автора или следуя реальности. Лощилов выбрал второй вариант, опершись на подход к истории литературы, сформулированный, скажем, Д. Лихачевым: «Как быть со сборником Н. А. Заболоцкого „Столбцы”? В свое время сборник этот сыграл огромную роль в истории русской поэзии 20-х гг. Но в 50-е гг. автор переработал отдельные стихотворения <…>, и письменно запретил издавать их в ином тексте. <…> Разумеется, что к такого рода заявлениям авторов отношение нотариуса и отношение историка литературы окажутся различным, для первого — это юридические документ, завещание, которое следует принимать к исполнению. Но для историка литературы — это документ, раскрывающий один из моментов (в данном случае 1958 года) творческого развития Н. Заболоцкого».

В книгу «Метаморфозы» вошли две редакции «Столбцов», самая первая, полная — 1929 года, и усеченная и переработанная в 1958 году, «каноническая»; остальные же стихи располагаются в хронологическом порядке: стихи «раннего» периода (1918 — 1939), и «позднего» (1946 — 1958). Составитель отдает здесь предпочтение первым редакциям этих стихов, но сопровождая многие из них поздним вариантом. В отдельном разделе — литературно-критическая и автобиографическая проза Заболоцкого, а также 100 его писем из лагеря (полное издание эпистолярного наследия Заболоцкого, как считает составитель, это большая и отдельная, ждущая своей очереди работа). Также в книгу вошло несколько впервые публикуемых стихотворений Заболоцкого, найденных в последние годы в архивах его друзей. И еще — в последнем разделе книги воспроизводятся тексты утраченных стихотворений Заболоцкого, оставшиеся в памяти его слушателей. Ну и сюда же следует добавить наличие развернутой статьи составителя и «Комментарии», занявшие 136 страниц. Надеюсь, что даже вот из такого краткого представления книги будет понятно, почему первой реакцией на ее выход было услышанное мною от сегодняшних литературоведов: «Это прорыв в издании Заболоцкого».

О. И. Киянская, Д. М. Фельдман. Очерки истории русской советской литературы и журналистики 1920-х — 1930-х годов. Портреты и скандалы. М., «Форум», 2015, 448 стр., 600 экз.

К подзаголовку этой книги — «Портреты и скандалы» — следует отнестись еще и как к пиар-ходу издателей — никакого отношения к «занимательной», «желтопрессной» исторической литературе книга не имеет. Перед нами работа историков. В книге даны «портреты» Евгения Петрова, Валентина Катаева, Бориса Пильняка, Исаака Бабеля, Владимира Нарбута, Аркадия Бухова, Якова Бельского. Каждый из героев предстает пред читателем в «скандальный», то есть драматичный — если не трагичный момент, как, скажем, Аркадий Бухов, пишущий в тюрьме накануне суда и расстрела свою исповедь, она же — донос на друзей-литераторов (Олешу, Булгакова, Катаева и др.). И все эти разрозненные «скандальные» эпизоды выстраивают основной сюжет книги — анализ «скандальности» некоторых форм существования литературы в советское время, и не только литературы.

Скажем, сюжет с Пильняком построен на истории появления его «Повести непогашенной луны», истории загадочной: с чего это вдруг благополучный, чуткий к идеологическим веяниям и, соответственно, обласканный властью писатель взялся в 1926 году за написание антисталинской повести? Более того, почему тогдашний «Новый мир», а вслед за ним и «Госиздат», заплатив очень даже приличный гонорар, берут этот текст для массового распространения? Кстати, версия о причастности Сталина к смерти Фрунзе так и не получила у историков однозначного подтверждения. Исследуя этот сюжет, авторы восстанавливают некоторые обстоятельства тогдашней внутрипартийной борьбы, в частности, временный союз Троцкого, Каменева и Зиновьева, имевший целью отодвинуть Сталина от власти. Это первое обстоятельство. И второе: роль литературы, способной в те времена выполнять функции нынешних СМИ и активно использовавшейся в этом качестве новыми властями. Пильняк потом оправдывался: поддался влиянию «знакомых партийцев»; то есть не на тех поставил. Типа, ничего личного, только — бизнес. И Сталин отнесся к такому невразумительному объяснению с пониманием, отложив разборку с литератором на двенадцать лет.

Фигура Бабеля возникает в анализе сюжета (полулегендарного, как показывают авторы) стычек писателя с Семеном Буденным после появления «Конармии»; в очерке о Нарбуте («колченогом» из катаевского «Алмазного венца») восстанавливается литературная биография бывшего акмеиста в советские годы и некоторые обстоятельства его жизни в годы Гражданской войны.

Фактически впервые в нашем литературоведении читателю предлагается знакомство с фигурой художника и литератора Якова Бельского (Биленкина, 1897 — 1937), в начале 20-х одесского чекиста, «тусовавшегося» в кругу молодых одесских художников и поэтов (именно он, по мнению авторов, был спасителем братьев Катаевых, проходивших по расстрельному делу о причастии к антисоветскому заговору). История жизни Бельского дает на редкость выразительный материал по изучению новых для России форм существования литературы и журналистики.

Ну и, естественно, в книге дан, достаточно широко и проработанно, фон литературной и общественной жизни страны; среди ее персонажей — А. К. Воронский, В. П. Полонский, Михаил Кольцов, Багрицкий, Олеша, Булгаков, Фурманов, Троцкий, Сталин, Макс Дейч (начальник одесских чекистов, затем работавший в Москве) и т. д.

По ходу чтения читатель узнает, например, о том, как была устроена литературная и издательская жизнь в 20 — 30-е годы, для нас, представлявших ее по школьным и институтским учебникам, картина почти экзотическая. Ну, скажем, история противостояния двух издательских концернов, во многом формировавших тогдашний литературный процесс. Один концерн образовался на базе газеты «Гудок», выпускающей в качестве приложений еще несколько периодических изданий и успешно реализующей собственную книжную издательскую программу; плюс родственное крупное издательство «ЗиФ»; сотрудники этих изданий имели соответственный экономической успешности всего проекта уровень гонораров; ну а создателем этого концерна и непосредственным руководителем его был Владимир Нарбут, проявивший неожиданно талант менеджера и работавший тогда под покровительством ведомства Дзержинского. Конкурентом же «гудковского концерна» была издательская корпорация заслуженного большевика, литературного критика А. Г. Воронского, выпускавшая журнал «Красная новь», основавшая кооперативное писательское издательство «Круг», а также — литературную группу «Перевал», — этот, тоже процветавший экономически издательский концерн находился под патронажем группировок Троцкого (левой оппозиции). Все это «цветение» закончилось в начале тридцатых уничтожением частных издательств и вольных литературных группировок, объединенных Сталиным в Союз писателей СССР.

Или — это уже касается непосредственно литературы — авторы, например, знакомят нас с прототипом кочующего в прозе Катаева образа чекистской девушки-сексотки, роковой женщины, вступавшей в близкие отношения с интересующими ЧК людьми (Клавдия Заремба из «Травы забвения» и Инга из «Уже написан Вертер»). По версии авторов, это была Роза Вакс, не только агент ЧК и тюремная «наседка», но непосредственная участница расстрелов («Восемнадцать обручальных колец сняла сама с руки», — хвасталась она, как свидетельствуют о ней мемуаристы).

Вошедшие в книгу очерки, разрозненные по содержанию, тем не менее составляют цельное повествование со своим сквозным сюжетом; каждый из очерков снабжен комментариями и обширным библиографическим списком использованной литературы. Единственное, что огорчает в этом издании, его тираж.

Би Фэйюй. Лунная опера. Повести. Перевод с китайского А. Родионова, О. Родионовой. СПб., «Азбука», «Азбука-Аттикус», 2014, 416 стр., 3500 экз.

Продолжение знакомства с сегодняшней китайской литературой — книга повестей широко известного не только на родине, но и за рубежом (переведен на основные европейские языки) писателя, входившего в литературу в 80-е годы.

Речь в его книге идет о человеке, запертом в клетку под названием «современный китаец», то есть человеке, впитавшем в себя древние этические традиции национальной культуры, пропущенные сквозь прожарку коммунистических экспериментов Мао Цзэдуна, и живущем в сегодняшнем Китае. Именно — «запертом в клетку».

В открывающей книгу повести «Все смешалось» изображается «типичная» китайская городская семья: муж — добропорядочный школьный учитель, жена работает воспитательницей в детском саде, маленькая дочь; средний достаток, налаженный быт, понятные перспективы; только вот затосковавшая от этой своей правильной жизни жена втайне от мужа идет работать в ночной клуб певицей с привилегией выбирать клиентов только из тех мужчин, которые ей действительно нравятся (в повести — Китай середины 90-х годов, то есть, если сравнивать с нашей жизнью, это будет напоминать Россию середины двухтысячных). И, что поражает саму героиню, чувствует она себя в этой роли вполне естественно, более того, ловит себя на странном чувстве, что подлинной женщиной она себя чувствует с клиентами, а в постели с мужем — грязной шлюхой. Повесть начинается эпизодом полицейского рейда в ночной клуб, героиня попадает в объектив телекамеры, и на следующий день она — на телеэкранах. И что происходит? А ничего не происходит. Муж, заготовивший для выяснения отношений с женой двадцать пять правильных вопросов, затыкается после двух первых, абсолютно откровенных ответов; соседи косятся, начальник детского сада старается не подать вида, что знает; в конце концов муж начинает искать способы продемонстрировать окружающим, что у них в семье все по-прежнему. Ну а в финале героиня, освободившись полностью от необходимости играть роль правильной китайской жены, начинает новую, уже собственную жизнь.

Сходный мотив в повести «Отпуск Линь Хун»: главный редактор крупной газеты, молодая женщина, истово соблюдающая партийную и производственную дисциплину, абсолютно правильная, вся — в работе «по-китайски», с изумлением обнаруживает, что завидует женской раскрепощенности своей молоденькой подчиненной; и, отправившись в отпуск к морю, «выпускает себя наружу».

В лучшей, на мой взгляд, повести сборника «Сон с открытыми глазами» герой, изолированный от течения нормальной жизни на девять лет тюремного срока, возвращается на свободу. И свобода встречает его, казалось бы, радушно: брат помогает устроиться на работу (охранником в ночной клуб), случайно встреченный одноклассник щедро одаривает деньгами, бывший сокамерник оказывает поддержку, но герой не может избавиться от ощущения, что тюрьма его продолжается: «В огромном Нанкине мне совсем некуда было податься, скованный свободой, я не мог сдвинуться с места. Свобода в отсутствии пути скорее напоминала тюремное заключение, бессрочное заключение». Герою нужен «путь», пролагаемый естественными потребностями в человеческой близости, в любви, в верности близких. Но женщина, которую он полюбил, проститутка из ночного клуба, способна только на сострадание к нему, но не на любовь; бывший тюремный друг предает, и т. д. Взаимоотношения людей «на свободе» подчинены не менее жестким правилам, чем в тюрьме. И правила эти оказываются герою не по силам.

Составитель Сергей Костырко

Составитель благодарит книжный магазин «Фаланстер» (Малый Гнездниковский переулок, дом 12/27) за предоставленные книги.

В магазине «Фаланстер» можно приобрести свежие номера журнала «Новый мир».