Науйокс Марина Марковна родилась в Москве. По образованию — экономист, переводчик немецкой литературы. Переводила средневековую поэзию, стихи литературного кабаре 1920 — 1930-х годов, поэзию декадентов и экспрессионистов, современных немецких поэтов, а также немецкоязычную лирику Швейцарии и Австрии. Среди прозаических переводов — Бертольт Брехт и Фердинанд фон Ширах. Переводы Марины Науйокс публиковались в журналах «Иностранная литература», «Студия» и «Новый мир». С 2005 года живет в Берлине.
Стихотворения, выбранные для настоящей подборки, входят в сборники: Joachim Ringelnatz. Uberall ist Wunderland Gedichte (Aufbau-Verlag Berlin und Weimar, 1971) и Ringelnatz fur Boshafte. Ausgewahlt von Gunter Stolzenberger (Insel Verlag Frankfurt am Main und Leipzi, 2008).
Йоахим Рингельнатц
(1883 — 1934)
*
БЕРЛИНСКАЯ УСТАЛОСТЬ
Перевод с немецкого и вступление Марины Науйокс
Нашему читателю имя Рингельнатца неизвестно. Да это и не имя вовсе, а придуманное им самим прозвище, на матросском жаргоне оно означает — кувыркающийся в воде морской конек. На самом деле этот немецкий поэт — человек-оркестр. Может быть, как раз обилие талантов и помешало ему забронзоветь и как следует прославиться в своей основной — поэтической?— ипостаси.
Помимо того что он оставил сотни хороших стихов, Рингельнатц обладал незаурядными актерскими данными и невероятно смешно читал и пел свои тексты в литературных кабаре.
Он прекрасно рисовал. Посмотрите его картины в интернете — Матиссу с Ван Гогом он был, по-моему, вполне достойным конкурентом. При жизни его картины, как водится, продавались плохо, а сейчас идут на аукционах по цене самых навороченных лимузинов.
Еще одной причиной его недостаточной у нас известности может быть и то, что он всю жизнь находился в тени блистательного Курта Тухольского,?— оба писали в одно время и об одном и том же (во всяком случае, это касается самого жанра литературного кабаре). Оба остроумцы и насмешники, встречались на концертах. Такую конкуренцию не каждый выдержит, поневоле Рингельнатц оставался на вторых ролях.
Вот основные факты творческой жизни Йоахима Рингельнатца:
Он не окончил гимназию и в поисках заработка часто менял профессии. Был моряком, подсобным рабочим, уличным художником. С начала 1910-х?годов Рингельнатц публикует в сатирическом журнале «Симплициссимус» свои первые юмористические стихи. Затем один за другим выходят два сборника стихотворений, книги для детей, новеллы и военные рассказы.
Одновременно Рингельнатц находит свое главное призвание — становится исполнителем сатирических стихов и песенок на публике. Он регулярно выступает в мюнхенском кабаре «Симпль», где получает титул «домашнего поэта», а позднее — в берлинском «Шаль унд Раух». По его собственному выражению, он постоянно жил в поездах, поскольку непрерывно курсировал между городами, где имелись литературные кабаре.
В 20-е годы Рингельнатц успешно гастролирует по всей Европе. Выходят в свет его наиболее известные сборники «Куттель Даддельду» и «Гимнастические стихи».
Позднее его выступления в Германии были запрещены, а книги публично сожжены в 1933 году. Однажды, во время гастролей, Рингельнатц заболел туберкулезом. Он скончался в 1934 году, в нищете.
Именем Рингельнатца названы многие улицы в Германии, существуют именная литературная премия и музей. К его 125-летию была выпущена специальная почтовая марка.
…Рингельнатц был великолепным бардом.
Переводить бардовскую поэзию, с ее иронией, шутками, игрой слов и двадцатью двумя смыслами образной структуры — расстрельное занятие. Своими ушами я слышала один разговор, здесь, в Берлине: «Если этот их синий троллейбус последний, то он есть в расписании и не может быть случайным.
А если случайный, то он единственный и не может быть последним. Значит это просто левый рейс, но разве можно угнать троллейбус из парка? А что означает „сажусь на ходу”? Да это же аварийная ситуация. Почему русские здесь умиляются, а не приходят в ужас? А виноградную косточку зачем сажать в землю? Виноград размножается черенками. И вопрос „Где деньги, Зин?” — это же вообще краеугольный камень семейной жизни. Почему они тут смеются?»
От читателя предлагаемой подборки мне, конечно, хотелось бы добиться если не улыбки, то хотя бы живого выражения лица. Правда, учтем, что и о серьезных вещах Рингельнатц обычно пишет с изрядной долей шутки.
Извинительное письмо
Мой милый С.! Едва с кровати встал,
все вспоминал, что накануне было.
Кто выбил зуб, с чего все тело ныло,
и глаз заплыл, и на скуле фингал?
Я помню звон разбитого стекла.
Твоя жена (или племянник Вилли?)
швырнули супницу и тетю обварили,
я дозвонился — тетушка слегла.
Я тортом не в тебя попасть хотел
и твой пиджак готов отдать в химчистку.
Но вспомни — таз картофельных очистков
ты первый мне на голову надел!
Признаюсь, это я затеял шкаф пилить.
Да, это я обкапал свечкой Фрица.
Но разве можно на друзей сердиться?
Уж лучше больше есть и меньше пить!
Гостей твой праздник в ужас не поверг,
всем было весело, прекрасные напитки.
А шкаф и зеркало? Мы возместим убытки —
все вместе, после дождичка в четверг.
1929
Флюиды
Рвутся чувств элементарные частицы,
слетая с орбит, положенных от века, —
из глаз — в глаза, чтоб не укрыться,
чтобы словами не загородиться.
Они обшаривают лица,
они исследуют человека.
И если частицы с первого взгляда
почувствуют скуку, а может, презрение,
то быть этим людям вместе не надо,
у них другое предназначение.
А если же чуткие эти частицы
встречаются, как после долгой разлуки,
им хочется слиться, спаяться, сцепиться,
не разнимая сплетенные руки…
…Тогда дело плохо. Вот двое людей,
стоящих поодаль. Им много не надо —
им только бы вместе, им только бы рядом.
Неужто и их не оставят вдвоем?
Давайте-ка лучше мы все отойдем,
дадим им побыть без незваных гостей
на перекрестке их трудных путей.
1929
Мои мысли — тебе
Внезапно тронулся состав.
На землю спрыгнуть, не сломав
ни голову, ни шею,
они одни умеют —
мои мысли:
на рельсах повисли, под поезд попали, плакать не стали —
совсем и не больно, а просто прикольно!
Догнали мысли мой вагон,
нарушив мой спокойный сон,
и наплели-наврали:
будто в плен их забрали, а они удрали, открыли засов,
перепрыгнули ров, шли по весям и странам — зализывать раны.
И дошли, не раскисли —
мои мысли.
Был путь у мыслей не простой,
сейчас к тебе отправятся.
Прошу, прими их на постой,
если тебе понравятся.
1929
В ее машине
Слаще ранета
женщина эта...
Давно не видались. Чудное личико.
И, утонув в воспоминаниях,
она — за рулем, я — весь в мечтаниях,
заехали к черту вдруг на кулички.
Машина приватная,
дорога бесплатная...
Авто без задержки меня туда,
куда мне хотелось, доставило.
Все получилось совсем без труда,
авто довезло —
моралистам назло,
все точки над i расставило.
1930-е гг.
Берлинским детям
Вы знаете, что вечером творится,
когда детей укладывают спать? —
Родители плетут вам небылицы,
что в спальне письма надо им писать.
Ах, дети, по ночам у нас такое,
что лучше, право слово, вам не знать, —
мы пьем, целуемся, выходим из запоя,
в него же возвращаемся опять.
Мы в долг берем обычно без возврата,
мы нюхаем ночами кокаин…
Ребята, вы в гнездилище разврата,
все это ваш — тьфу на него — Берлин!
1931
Корабль образца 1931 года
Нет ветра попутного, и компас шалит,
корабль направленье теряет.
Туман беспросветный над нами стоит,
озноб до костей пробирает.
А с палубы верхней доносится смех,
там пьют, и поют, и гуляют.
Туман этот станет ловушкой для всех —
там этого не понимают.
Корабль наш относит, исчез материк.
«Куда?» — не смешите вопросом,
тут лучшие головы стали в тупик,
я ж нанят простым матросом.
1931
Берлинская усталость
Весь день провалялся на смятой постели,
в немытые окна не видно ни зги.
Нет места живого в истерзанном теле,
в лохмотьях душа, и рассохлись мозги.
Я вышел. Но в гуще спешащих людей
тоска стала злее, усталость сильней.
Где сдать на храненье, хотя бы на время,
житейских забот непосильное бремя?
Вот бар, там уютная лампа горит.
Вдруг кельнер со мною заговорит?
Но нет. Нам, таким вот, навечно усталым,
мешаться с беспечной толпой не пристало.
Вернулся в квартиру и в койку упал,
сил нету, истрачен последний запал.
А рядом огнями сияет Берлин,
как будто корабль, проплывающий мимо.
Хотелось мне праздника так нестерпимо,
но вот, как всегда, я остался один.
1932
Чего ты стоишь
Эпоха не делится —
апельсином — на дольки.
А судьбы? А люди?
Вдруг жизнь разломится на этой неделе?
Или остались мгновения только
и больше ничего не будет?
На будущее прикидки
как глянцевые открытки, —
так же безлики,
так же прекрасны.
Проверь наличность,
сними свою кассу,
узнай перед ранним внезапным уходом,
каков твой баланс, велики ли доходы?
1934
Сударыня, покорнейше прошу
Сударыня, покорнейше прошу
развеять тучи, что меня печалят.
Сударыня, я Вам стихи пишу,
хоть знаю, что любовь не вымогают.
Я ночь не сплю — которую подряд —
и в темноте теряю мыслей нити.
Подайте слово или добрый взгляд,
Вы пустяком себя не разорите.
Своим прикосновеньем или вздохом
Вы можете спасти меня одним.
В моем дому не прибрано и плохо,
и из трубы давно не вьется дым.
Сударыня, высок Ваш небосвод —
без чувств земных и без забот.
1934