КНИЖНАЯ ПОЛКА МАРИИ ГАЛИНОЙ И ВЛАДИМИРА ГУБАЙЛОВСКОГО

КНИЖНАЯ ПОЛКА МАРИИ ГАЛИНОЙ И ВЛАДИМИРА ГУБАЙЛОВСКОГО

В октябре 2019 года премия «Просветитель» представит очередной короткий список, чтобы в конце ноября объявить победителей. По традиции сотрудники отдела критики и публицистики «Нового мира», выпускник биологического факультета Одесского университета Мария Галина (1 — 5) и выпускник мехмата МГУ им. М. В. Ломоносова Владимир Губайловский (6 — 10) рассказывают о наиболее интересных, с их точки зрения, книгах длинного списка.

М. А. Кронгауз, А. Ч. Пиперски, А. А. Сомин, А. В. Дыбо, В. В. Дьячков, Е. И. Ивтушок, В. С. Люсина, Е. А. Ренковская, М. Ю. Снесарева, Я. Г. Тестелец, А. С. Федоринчик, В. С. Харитонов, Ю. Б. Коряков. Сто языков. Вселенная слов и смыслов. М., «АСТ», 2018, 224 стр. (Лингванонфикшн).

На обложку вынесено три имени; на самом деле над книгой работал коллектив авторов. Нечто вроде алфавитного словаря-справочника, где языки, соответственно, не сгруппированы по семьям (впрочем, желающие могут обратиться к представленным в начале книги картам-схемам), а расположены по самому что ни есть условному, искусственному признаку. Итак, сто языков — от абхазского до хетского, хопи, цельталя и японского (на самом деле, пишет во вводном слове Максим Кронгауз, языков, конечно, больше). Есть даже суржик — «…не учитывается при переписи, поэтому невозможно оценить количество говорящих, хотя иногда пишут о 10 или даже 20 млн» и его белорусский аналог — трасянка. Есть загадочный ток-писин… в общем, много всего любопытного.

Для каждого языка представлены (очень кратко и так, чтобы это было понятно неспециалистам) его основные характеристики и особенности, историческая справка, а также — и это, пожалуй, главная фишка книги — приведен фрагмент ключевого текста: на «родном» и в русском переводе. Для аварского это «Журавли» Расула Гамзатова, для амхарского — статья 5 Конституции Федеративной Демократической республики Эфиопия (1994), для английского — «Ворон» Эдгара По, арабского — Первая Сура Корана.

Как это часто теперь бывает, замысел книжки вырос из сетевого проекта — как пишет в том же предисловии Максим Кронгауз — «с проекта „Язык дня” на сайте „Арзамас”. Вместе с Александром Пиперски и Антоном Соминым мы постарались написать о 20 интересных для нас языках так, чтобы это было интересно и читателю. Судя по просмотрам и лайкам (а как еще судить?), это получилось. Поэтому, когда издательство предложило на основе проекта создать книгу, мы обрадовались, но решили расширить авторский коллектив. И уже написав книгу, надеемся на ее новую жизнь в интернете с помощью научного сайта „N + 1”, на котором тема языков мира получит дальнейшее развитие».

Авторы, по их словам, поставили своей целью «…написать своего рода анти-Википедию: коротко, понятно и интересно». В общем и в целом так оно и есть. Ставлю лайк.

Юлия Щербинина. Злоречие: Иллюстрированная история. М., «НЕОЛИТ», 2019, 624 стр.

Казалось бы, несерьезная тема, ну подумаешь, кто-то что-то о ком-то плохо сказал, это же не повод для монографического исследования, но привлекают уже рубрики в оглавлении (Приручение зла; Плен праздности; Свирель страха; Его величество мнение; Обреченные слушать; Желудь на веревке; Мятежный шепот; Кризис недоверия; Красная чертовщина; Виселица без сороки — это из главы «Сорока на виселице»). «Вся история злоречия, — пишет автор, — не набор тематических сведений, а захватывающее приключение идей. Великая битва чернильниц и мировая война книг».

В общем, да, так и есть, книжка про клевету, сплетни, обидные прозвища, ритуальные поношения, злословие и вообще всякие неприятности, которые доставляют люди людям посредством слова. Увы, как ни симпатичны нам истина и справедливость, все повторяется. Злословие и доносительство, похоже, бессмертны. Нам приятно слышать, что «культ клеветы пошатнулся правлением Марка Ульпия Траяна (99 — 117 н.э.), который прекратил обвинительные дела по оскорблению императорской особы и величия римского народа. Траян расправился с доносчиками с затейливой фантазией и жестокостью, достойной их гнусного поведения. Согласно описанию Плиния Младшего, все доносчики были посажены на наскоро сколоченные корабли и отданы на волю волн. „А если штормы и грозы спасут кого-нибудь от скал, пусть поселятся на голых утесах негостеприимного берега, и пусть жизнь их будет сурова и полна страхов, и пусть скорбят они об утерянной безопасности, которая дорога всему роду человеческому”». Проходит время и опять, ура! — «созданная Петром I циклопическая паутиноподобная институция доносительства была упразднена при Анне Иоанновне в 1730 году. Этому способствовали и всеобщая ненависть, и отсутствие ощутимой пользы. Однако на поверку это не возымело особого эффекта в борьбе с ложными обвинениями. В мемуарах графа Эрнста Миниха сообщалось: „Ни при едином дворе, статься может, не находилось больше шпионов и наговорщиков, как в то время при российском. <...> И поскольку ремесло сие отверзало путь как к милости, так и к богатым наградам, то многие знатные и высоких чинов особы не стыдились служить к тому орудием”». Ну и так далее, до камушков, по которым ходить бывает слизко, как известно. Но в общем, да, приятно слышать, что послабления иногда бывают и даже, как сказано в державинской оде «Фелица», «Там можно пошептать в беседах / И, казни не боясь, в обедах / За здравие царей не пить. / Там с именем Фелицы можно / В строке описку поскоблить / Или портрет неосторожно / Ее на землю уронить...»

Кстати, оказывается, русское «ябеда» происходит от скандинавского «эмбети», что означает просто чиновничью должность.

Петр Талантов. 0,05. Доказательная медицина от магии до поисков бессмертия. М., «АСТ: CORPUS», 2019, 560 стр. (Библиотека фонда «Эволюция»).

0,05 — статистическая значимость результата (p-значение), которая представляет собой меру уверенности в его «истинности». 0.05 (т.е. 1/20) показывает, что имеется 5% вероятность того, что найденная в выборке связь между переменными является лишь случайной особенностью данной выборки. Соответственно, согласно Рональду Фишеру, впервые применившему этот тест, результат валиден, если p-значение — меньше 0, 05. Показатель этот, в общем-то, чисто конвенционный. В Википедии (уж извините!) так и вообще говорится, что «использование p-значений для проверки нулевых гипотез в работах по медицине, естественным наукам подвергается критике со стороны многих специалистов. Отмечается, что их использование нередко приводят к ошибкам первого рода (false positive). В частности, журнал Basic and Applied Social Psychology (BASP) в 2015 году вовсе запретил публикацию статей, в которых используются p-значения. Редакторы журнала объяснили это тем, что сделать исследование, в котором получено p < 0,05 не очень сложно, и такие низкие значения p слишком часто становятся оправданием для низкопробных исследовании». Так или иначе, название, которое надо так долго объяснять читателю-неспециалисту, — не совсем удачная придумка. Автор, как сказано в аннотации, — врач и маркетолог, член Общества специалистов доказательной медицины и Комиссии Российской академии наук по противодействию фальсификации научных исследований, предлагает читателю популяризованную историю медицины, со всеми ее заблуждениями, ошибками и прорывами. Читать такие книжки всегда интересно — медицинские казусы сродни детективу: преступление (болезнь) налицо и надо разгадать преступника (фактор, ее вызывающий). Потому судовой врач Джеймс Линд, впервые разбивший больных на несколько групп с разным лечением и так обнаруживший способ излечения от цинги, навсегда войдет в историю медицины (кстати, я не знала, что обиходное название спасительной L-гексуроновой кислоты происходит от латинского слова scorbutus, иначе говоря «противоцинготная»^[1]). Ну а если «от магии до поисков бессмертия» — значит вся история медицины. Отсюда основной недостаток таких компендиумов — излишняя беглость, тяга к обобщениям. Скажем, в разделе, описывающем повальное увлечение кровопусканием, приводившее порой к трагедиям, кровопускание посредством пиявок приравнивается к хирургическому (хотя в каких-то случаях гирудотерапия и могла давать положительный эффект, но это требует отдельного пояснения, времени нет, дальше, дальше)…

Но, повторюсь, книга эта не только о механизмах действия препаратов, она о механизмах сознания, ищущего закономерности даже там, где их нет. «Магия дает определенные преимущества. В первую очередь — ощущение контроля над ситуацией. Пусть иллюзорный, но он помогает справляться с вызванным болезнью стрессом. Известно, что люди, считающие, что контролируют ситуацию, легче переносят стресс и менее подвержены связанным с ним психическим проблемам. Понимание происходящего — обязательное условие для того, чтобы обрести это столь необходимое ощущение» (хорошо бы врачам при общении с пациентами это помнить).

Теперь небольшое отступление. «…Медицина, — как сказано в аннотации — показана как часть нашей культуры, где исторические, психологические и коммерческие факторы сплетаются в сложно устроенную реальность». И действительно, тут каждый мнит себя специалистом, что естественно. Все мы так или иначе худо-бедно распоряжаемся своим телом. Но пять (!) книг на медицинские темы в длинном списке «Просветителя», на мой взгляд, тревожный симптом. Медицина — тема безопасная, всех устраивающая, социально приемлемая… Вангую, как говорится, появление в следующем списке «Просветителя» книг про еду. А что, все едят и всем интересно.

Павел Брандт. На нервной почве: познавательная медицинская мифология. М., «АСТ», 2019, 256 стр.

Слово «мифология» и «миф» в названии научно популярной книги может сейчас относиться к чему угодно. В данном случае — к мифологии, связанной с неврологией, — причем под термином «неврология» скрывается широкий спектр врачебных специальностей. Тем более, в России (а прежде в СССР) неврология — совсем не то, что на западе; в «крупной европейской больнице», где автор стажировался в ординатуре, вообще не было неврологического отделения; к каждому страданию был индивидуальный, точечный подход: от хирургии до лечебной физкультуры. «Как оказалось, в цивилизованном мире, где не принято держать пациента на койке больше необходимых для постановки диагноза 2-3 дней, потребность в неврологических отделениях отсутствует. Более того, в некоторых клиниках совсем ушли от профилирования отделений. Пациенты лежат не по профилю отделения, а по состоянию и рискам. <…> Врач идет туда, где находится пациент, а не наоборот».

Много о чисто отечественной специфике. В частности, из книги мы узнаем, что «„помойками” во врачебной среде принято называть диагнозы, которые не имеют четких критериев установления, но достаточно прочно вошли во врачебно-пациентский лексикон. Такое обидное название они получили потому, что превратились в настоящую свалку и под ними маскируется множество диагнозов, как ложных, так и вполне реальных. К неврологическим „помойкам” прежде всего относят вегетососудистую дистонию, остеохондроз <…>. Интересно, что в современной англоязычной медицинской литературе (читай — мировой) [эти] два термина либо не встречаются вовсе, либо имеют несколько другой смысл. Так что, по всей видимости, эти диагнозы относятся исключительно к внутрироссийской медицинской мифологии…» Иными словами, если у вас «головные боли и головокружения, обмороки и тремор, тахикардия и гипотония, бессонница и одышка, и многое другое, включая тошноту, общую слабость, частые ОРВИ, хроническую усталость и т. д.», диагноз вегето-сосудистая дистония — это вообще ни о чем. Что же делать? Пройти полноценное обследование, под этим диагнозом может скрываться все что угодно от астмы до тревожного состояния или депрессии. Ну и так далее. Остеохондроз позвоночника — на самом деле достаточно редкое заболевание, скорее всего, мы имеем дело с разновидностью нормы, а попытка лечить его вытяжением — вредная методика. «Однако основная опасность остеохондроза даже не в потраченном времени и выброшенных на ветер средствах. Самое неприятное, что, погружаясь в бездонную и иллюзорную пучину остеохондроза, врачи часто пропускают совершенно реальные и очень неприятные диагнозы. За болями в спине, которые изначально привели человека к доктору, могут скрываться вполне реальные поражения внутренних органов, требующие быстрой диагностики и своевременного лечения, в том числе и хирургического. Инфекционные заболевания, воспалительные процессы, онкология — все это может протекать под маской остеохондроза». Головокружение — не признак инсульта и не следствие остеохондроза шейного отдела позвоночника; скорее всего, у вас какие-то проблемы с вестибулярным аппаратом. Погода не влияет на возникновение головной боли. «Возможно, сейчас будет разрушена чья-то картина мира, но этот факт очень просто проверить»… В общем полезная книжка для ипохондриков.

Кстати, автор утверждает, что «клятву Гиппократа врачи, скорее всего, не давали никогда. Это лишь красивая легенда, основная ценность которой заключается в том, что она долгое время служила неким этическим кодексом, который в той или иной степени соблюдался представителями медицинской профессии. Очень сложно себе представить, что средневековые врачи, большинство из которых одновременно носили духовный сан, могли всерьез клясться именами языческих древнегреческих богов и богинь. Точно так же трудно представить себе советских врачей, произносящих под портретами советских лидеров текст той самой якобы Гиппократовой клятвы…», тогда как у Талантова «Самый известный из текстов [Гиппократа] — клятва Гиппократа. Получившие медицинское образование студенты до сих пор произносят современные варианты этой присяги, завершая свое обучение <…> Что касается знаменитой клятвы, она наверняка была написана уже после его смерти» — с чем, пожалуй, согласятся сами медики и историки медицины. В общем и в целом, смысл почти тот же, но оставляю на усмотрение читателя решать, какое из высказываний ему ближе.

Тим Скоренко. Изобретено в СССР: История изобретательской мысли с 1917 по 1991 год. М., «Альпина нон-фикшн», 2019, стр. 515 стр.

Своего рода продолжение компедиума «Изобретено в России», финалиста одного из предыдущих сезонов. Цели те же: «1) рассказать о замечательных изобретениях, сделанных в разное время нашими соотечественниками, — максимально объективно, не преуменьшая и не преувеличивая их заслуг; 2) развеять многочисленные мифы и фальсификации, связанные с историей изобретательства. <…> Никакого национализма, никакой политики — только география». А еще история страны, которая накладывает свой отпечаток на историю изобретений («...изобретателю теперь разрешалось только называть изобретение своей фамилией. Он терял право самостоятельно разрабатывать и использовать то, что он сам придумал. Все, что изобретал человек, автоматически отчуждалось»). Внедрение, разработку изобретений регулировало государство, оно же решало, нужно ли это изобретение народу или нет. Понятно, что у изобретателей, чьи работы связаны с «оборонкой», были свои преимущества. Как результат, «...в СССР возник четкий перекос изобретательской мысли. Мы отправили Гагарина в космос, но до 1969 года не производили даже туалетной бумаги».

Недаром в своем блоге автор как-то мимоходном заметил, что почвенники сочтут эту книгу недостаточно патриотичной, западники же напротив — излишне комплементарной. Лично мне позиция автора показалась достаточно взвешенной, тем более порой он проводит самое настоящее расследование — скажем, превоначально запланированная глава об изобретателе щебнеочистительных машин Александре Драгавцеве не попала в книгу, поскольку «...я наткнулся на французский патент No 850044 от 1939 года за именем Жака Друара. <…> Чуть копнув, я обнаружил, что патент Друара… лег в основу щебнеочистительных машин, выпускаемых швейцарской компанией Matisa», которая выпустила свою первую щебнеочистительную машину по патенту Друара в 1946 году, «…то есть заведомо раньше, чем все найденные мной в исторических источниках советские конструкции. <…> Да, разрыв совсем небольшой… Советский Союз не отставал, но формального первенства не имел, и история Драгавцева в книгу не попала».

Или вот: «В первоначальном плане… раздел включал в себя главу об ионизаторах воздуха и о работе Александра Чижевского. Подробнее изучив вопрос, я пришел к выводу, что ионизация воздуха в гигиенических целях — процедура более чем сомнительной научности. Исследования показывают, что влияние ионизированного воздуха на здоровье человека или отсутствует вовсе, или сравнимо с эффектом плацебо. Так что люстру Чижевского я из книги все-таки исключил».

Итак, в СССР изобрели и впервые опробовали подводную сварку, детские железные дороги, торможение парашютом, первую в мире АЭС, первый в мире и абсолютно нерентабельный сверхзвуковой пассажирский самолет (суммарно за время эксплуатации самолет совершил 102 перелета, из них 55 — пассажирских), аппарат Илизарова, атомный ледокол, акустический микроскоп, разработали первое в мире искусственное сердце, осуществили первые успешные трансплантации органов, да полно всего, чем по праву можно гордиться. Про первенство в космической гонке и связанные с этим прорывы я уж и не говорю. Кстати, лазер — не советское изобретение, тут советские и зарубежные разработчики шли голова в голову, а вот эксимерный лазер — да.

Были в истории советского изобретательства и свои трагедии, когда скрытые (скажем, загадочная история отказа от патента на «турбобур Капелюшникова» двух соавторов изобретения, подчиненных Капелюшникова, которому досталась вся слава), а когда и явные. Одна глава, пишет автор, могла бы называться «Трагическая история рафанобрассики» — «...значительная часть ее героев не пережила Большой террор. В частности, Георгий Карпеченко, агроном и генетик, который вывел первый в истории нестерильный растительный гибрид, был расстрелян 28 июля 1941 года на печально знаменитом полигоне „Коммунарка”». Печальна судьба и «троичного» компьютера «Сетунь». Кому-то не понравилась инициатива снизу — и разработки велено было прекратить. «…Одной из причин неудачи троичного компьютера, пусть и не имевшего серьезных преимуществ перед двоичным, стала советская система. У изобретателя-„частника” в СССР был только один путь — через прошения и вышестоящее начальство к межведомственной комиссии и подписям чиновников, которые порой приходилось собирать по нескольку лет. Если бы „Сетунь” появилась в стране с рыночной экономикой, ее создатель мог бы предложить свою концепцию десяткам компаний, от Hewlett-Packard до IBM, или начать собственный бизнес. Не факт, что в таком случае его бы ждала удача, но, по крайней мере, возможностей у него было бы больше. В СССР же, когда изобретателю отказывал единственный заказчик — государство, на этом все заканчивалось. Брусенцов скончался в 2014 году в возрасте 89 лет, так и не увидев широкого распространения своей идеи».

Иными словами, с одной стороны — работы на самом переднем крае науки и техники, с другой… «Оглядитесь. Что вы видите? Возможно, это холодильник, телевизор, смартфон, удлинитель, пылесос... в туалете — унитаз и туалетная бумага... миксер, кухонный комбайн, кондиционер, а еще... впрочем, это не важно. Ничего из того, что вы видите вокруг себя, ничего из того, чем вы пользуетесь каждый день, не было изобретено в СССР. Те немногие вещи, которые у нас производили <…> в 99% случаев оказывались копиями западных предметов… Первые полноценные стиральные машины с электромотором появились в 1904 году сразу у нескольких производителей. Для статистики: в 1928 году в США было продано 913 000 (!) электрических стиральных машин! А в 1937 году компания Bendix Home Appliances… представила первую в истории автоматическую программируемую стиральную машину. Первая советская стиральная машина… производилась Рижским электромашиностроительным заводом; выпуск наладили в 1950 году. Это был еще полуавтомат, и потому не ясно, какое отставание засчитывать — 46 лет или всего лишь 13». Еще о судьбе изобретателя в СССР: «Во время коллективизации отец Ивана Плотникова [создателя дешевого способа производства кирзы, непромокаемой искусственной кожи] был раскулачен, сестра повесилась, а сам Плотников лишился ряда прав и гражданских свобод. Его изобретение принесло стране экономическую выгоду в более чем 30 миллионов рублей, он написал 300 с лишним научных работ и был удостоен, помимо Сталинской премии, нескольких наград. Но вплоть до 1977 года (а родился он в 1902-м) Плотников жил в крошечной комнатушке коммунальной квартиры и, по сути, за свою работу не получил ничего, кроме „спасибо”».

Отдельные главы посвящены Льву Термену и изобретениям Абалакова.

В общем, читайте.

P. S. На бесспорных, c моей точки зрения, претендентов на короткий список — фундаментальный труд Юрия Слёзкина «Дом правительства. Сага о русской революции» (М., «АСТ : CORPUS», 2019, 976 стр), а также на монографию Александра Долинина «Комментарии к роману Владимира Набокова „Дар”» (М., «Новое издательство», 2019, 648 стр.) «Новый мир» уже представил подробный отклик^[2].

Елена Клещенко. ДНК и ее человек: Краткая история ДНК-идентификации. М., «Альпина нон-фикшн», 2019, 316 стр.

Книга Елены Клещенко начинается круче любого детектива. Американка Лидия и ее партнер Джейми — родители троих детей — решили расстаться: «Чтобы получить материальную помощь, она обратилась в государственные органы. Как часть рутинной процедуры, Лидия и ушедший от семьи папа должны были пройти генетическое тестирование, чтобы подтвердить отцовство. Сказать, что результат удивил, — значит не сказать ничего. Джейми действительно был отцом детей, а вот Лидия, если верить ДНК-анализу, не была их матерью». Она их выносила, родила, причем роды ее принимали врачи, которые подтвердили, что так все и было и Лидия действительно рожала вот этих детей, но ДНК-тест был неумолим. Отец оказался отцом. А вот мать заподозрили в том, что она детей похитила. Причем сразу всех троих, поскольку по ДНК-тесту они родились от одной и той же женщины и от одного и того же мужчины.

На этом Клещенко прерывает рассказ о злоключениях бедной Лидии и ее детей, которых у нее собрались отнять, и сообщает только короткий спойлер: ДНК-тест не ошибся. А дальше Клещенко начинает свой рассказ об открытии ДНК, о структуре «главной молекулы», о рождении методов ДНК-тестировании и ДНК-идентификации, о совершенствовании этих методов и самых разных случаях их применения — от криминалистики до ДНК-теста останков царской семьи.

Книга, несмотря на такую интригующую завязку, совсем непростая. А в некоторых случаях и просто сложная для читателя, не слишком знакомого с биохимией. Клещенко, не особо церемонясь, рисует химические формулы ДНК со всеми фосфатными группами и водородными связями, пиримидинами и пуринами, подробно описывает процедуру фореза и сообщает другие не менее интересные, но уже чисто научные, а не детективные подробности.

Клещенко начинает именно с открытия ДНК. Хотя и признается, что уже немного устала от очередного описания законов Менделя, структуры двойной спирали, рассказа о работе мРНК и рибосомы. Но и здесь Клещенко находит интересные подходы. Например, приводит соображения Гиппократа о природе наследственности: он был убежден, что наследуются наиболее «сильные качества» родителей. Что, в общем, похоже на правду.

В книге реализован и такой любопытный сюжетный ход. Сначала Клещенко показывает, как решается прямая задача: прочитать ДНК живого организма (или вируса, про который непонятно, то ли он живой, то ли нет). Для этого используются самые разные методы секвенирования. И эту задачу можно считать решенной в общем случае. Остается только ускорять процесс, повышать надежность и снижать стоимость. Но есть и обратная задача: как по ДНК реконструировать внешний облик человека? А вот эта задача (фенотипирование) оказывается несравнимо сложнее и на сегодня никак не может считаться решенной. Хотя в некоторых случаях восстановить облик человека (или хотя бы отдельные его внешние черты, например, цвет кожи и глаз или структуру волос) удается, пусть и весьма приблизительно.

Ну а у Лидии и ее детей все, к счастью, закончилось хорошо. Все были правы: и Лидия не сошла с ума и не придумала собственные роды, и врачи, которые роды принимали. И ДНК-тест тоже был правильный. Оказалось, что Лидия относится к редчайшему случаю — так называемым химерическим организмам, в клетках которых нормально сосуществуют два вида разных ДНК. Такие случаи описаны, и, несмотря на десятки (если не сотни) миллионов проведенных ДНК-тестов, химер было найдено только около ста.

Случай Лидии генетики интерпретировали так: вероятнее всего, у ее матери были гетерозиготные близнецы-девочки, но зародыш второй сестры не сформировался и был поглощен зародышем самой Лидии. При этом ДНК-сестры сохранилось и в результате было передано детям Лидии. Это, конечно, поразительная история.

Аркадий Курамшин. Элементы. Замечательный сон профессора Менделеева. М., «АСТ», 2019, 416 стр.

Книга Курамшина состоит из 118 главок, каждая из которых посвящена одному химическому элементу. Первая главка, естественно, о водороде (первый элемент в Периодической таблице). И так элемент за элементом от 1 до 118-го.

Последняя главка — об оганесоне (118-й последний на сегодня элемент), названный в честь нашего знаменитого соотечественника, физика, академика РАН Юрия Цолаковича Оганесяна — научного руководителя Лаборатории ядерных реакций им. Г. Н. Флёрова Объединенного института ядерных исследований в Дубне. Под руководством Оганесяна был открыт не только 118-элемент, но и целый ряд более легких, например, флеровий (114-й элемент), названный в честь академика Флёрова.

Химические элементы — это кирпичики мироздания или, скажем так, химический алфавит природы. Курамшин берет каждый «символ» этого алфавита и показывает, как он встраивается в картину мира (и как строит эту картину). И как из этого короткого алфавита (всего 118 «букв») возникает все бесконечное разнообразие мира химических соединений.

Курамшин старается в каждом случае дать какие-то необщеизвестные применения элементов. Например, когда он говорит о литии, он не особенно останавливается на литий-ионных аккумуляторах — самом на сегодня популярном применении этого элемента. Автор говорит о соединении изотопа литий-6 с водородом — о гидрите лития (LiH) и о его использовании в термоядерной бомбе: в LiH «с изотопом литий-6 связан тяжелый водород (дейтерий). Схема действия этого оружия такова — „запалом” водородной бомбы является атомная бомба. Взрыв атомной бомбы высвобождает нейтроны, которые, поглощаясь ядром лития-6, вызывают его разрушение с образованием гелия и сверхтяжелого водорода (трития), который затем вступает во вторичные реакции изменения состава атомного ядра». Реакция синтеза гелия — это не совсем химия, это скорее физика. И такая связка наук возникает естественным образом.

Курамшин пишет: «В марте 2019 года исполняется 150 лет со дня, когда на заседании Русского химического общества его председатель — Николай Александрович Меншуткин прочитал от имени Дмитрия Ивановича Менделеева доклад „Соотношение свойств с атомным весом элементов”, и 18 марта официально считается днем рождения Периодического закона». Собственно, выход книги к этому юбилею и приурочен.

Открытие Менделеева настолько впечатлило современников и потомков, что стало своего рода эталоном закона науки.

Научный закон рождается как обобщение эмпирических данных, но законом (а не эмпирической гипотезой) он становится, когда его предсказания сбываются. Менделеев предсказал 4 элемента, которые были открыты. Но дело не только в предсказании этих элементов, все гораздо глубже. Менделеев выстроил химические элементы в последовательности атомных весов, и все элементы (в том числе и еще в тот момент не открытые!) получили номера. Сегодня мы знаем, что номер в периодической таблице в точности равен заряду ядра химического элемента. Но когда Менделеев свой закон сформулировал, о структуре атома не было известно ничего. Атом считался неделимым элементом материи. То, что номер элемента равен заряду ядра, было установлено только в 1920 году Джеймсом Чедвиком. Еще позднее физики поняли почему элементы в периодической таблице именно так распределяются по строкам и столбцам. Оказалось, что это связано с характером электронных оболочек в атоме элемента. В своих поисках структуры атома физики постоянно сверялись с периодической таблицей. Открытый Менделеевым закон помог заглянуть вглубь материи. Он правильно представлял структуру атома, задолго до того, как физики эту структуру открыли. И это одно из величайших предсказаний в истории науки.

В книге приводятся надежные сведения (хотя и не приводятся ссылки). И эта книга, как ни странно, очень личная. И ее автор — захваченный изучением химии человек, который рассказывает о науке и будит интерес и мысль заинтересованного читателя, особенно такого, кто готов периодически по мере чтения заглядывать и в другие источники, например, в Wikipedia.

Михаил Шифрин. 100 рассказов из истории медицины. Величайшие открытия, подвиги и преступления во имя вашего здоровья и долголетия. М., «Альпина Паблишер», 2019, 696 стр.

Эта книга представляет собой собрание колонок на сайте <https://medportal.ru>, где Шифрин постоянно публикует свои эссе на самые разные темы истории медицины.

Колонок много, и они постепенно выстроились в некоторый вариант «истории медицины». Шифрин собрал 100 таких рассказов и издал книгу. В таком подходе, конечно, нет ничего плохого. Колонки интересные, у них есть читательская аудитория. Книга снабжена предметным и именным указателями. И приведен адрес сайта, где расположены ссылки на интернет-источники <https://www.alpina.ru/100_rasskazov>. Правда, при попытке загрузить сайт с источниками выдается сообщение «Этот сайт не может обеспечить безопасное соединение». Так что посмотреть источники мне не удалось. Возможно, еще удастся, хотя, на мой взгляд, все-таки следовало дать и сами источники в книге, например, в затекстовых примечаниях.

Но простая сумма колонок еще не вполне книга. При таком подходе возникает целый ряд вопросов.

Первый момент, о котором необходимо сказать, — это внутренние сюжеты, возникающие именно в книге (в каждой отдельной колонке все в порядке). Например, сквозная тема в книге — это история вакцинации, борьбы с эпидемиями и иммунология. В книге есть интересные статьи о Луи Пастере (вакцины от сибирской язвы и от бешенства), Владимире Хавкине (вакцины от чумы и холеры), Мечникове (открытие макрофагов и фагоцитов и первое объяснение врожденного и приобретенного иммунитета). Но в книге нет статьи о первой вакцине от черной оспы, а это вообще первая настоящая вакцина в истории медицины, она была создана еще в XVIII веке Эдвардом Энтони Дженнером (1749 — 1823). Отсутствие такого рассказа выглядит как пробел, поскольку во многих других колонках прививки от оспы неоднократно упоминаются, и в книге есть финал, растянувшейся на два столетия, захватывающей истории борьбы с оспой — рассказ о победе над черной оспой во второй половине XX века.

В книге есть рассказ о создании метода позитронно-электронной эмиссии (замечательная история создателя метода — Лиуса Соколоффа), и нет рассказа о несравнимо более известном методе магнитно-резонансной томографии (МРТ), важнейшем на сегодня методе исследования живого организма человека.

Конечно, можно считать эти слова пустыми придирками — нельзя объять необъятное. Но дело в том, что, когда мы читаем не отдельные колонки, а большое развернутое повествование, хочется следить за возникающими, пересекающимися и развивающимися сюжетными линиями. Только такие внутренние связи могут сделать собрание колонок книгой. Но важно отметить и такой момент: вот эти лакуны, о которых я пишу, ощущаются довольно отчетливо, а значит их можно заполнить. От этого, на мой взгляд, будущие издания книги существенно выиграют.

Другой момент: несмотря на то, что книга посвящена истории медицины, достижения и результаты других наук, например, физики, тоже нужно излагать корректно. И вот таких утверждений следует избегать: «Что такое антивещество, или антиматерия, мы до конца не понимаем. Возможно, это материя, которая движется нам навстречу во времени: из будущего в прошлое. Электрон в антимире имеет положительный заряд и называется позитроном». В колонке это, наверно, еще можно допустить, но вряд ли стоит в солидном издании приводить столь маргинальные точки зрения. Позитрон — нормально наблюдаемая частица с точно установленными параметрами, он был открыт экспериментально еще в конце 1920-х, и не стоит приписывать ему мистические свойства вроде путешествий во времени.

Вадим Волков. Государство, или Цена порядка. СПб., Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2018, 160 стр. (Серия «Азбука понятий»).

Это книга о государстве. О формировании понятия «государство» и самого института государства, о разных подходах к описанию и пониманию государства. Такой «Левиафан Light». Волков справедливо замечает: если мы размышляем о государстве, мы почти всегда используем для наших выводов те самые слова и понятия, которые наше государство нам и диктует. И вырваться из этого замкнутого пространства, в котором наше описание государства и есть его самоописание, совсем непросто. Как это сделать? А надо применить к понятию и анализу принцип «критической генеалогии» (Ницше), то есть попробовать увидеть государство в его развитии. И Волков предпринимает именно такую попытку. Такой «эволюционный» подход, конечно, работает не только в социологии, и взят он как раз из биологии. Еще в начале ХХ века выдающийся ученый Феодосий Добржанский сказал: «Ничто в биологии не имеет смысла, кроме как в свете эволюции». Так вот в социологии, кажется, дела обстоят похожим образом.

Волков показывает, как формировалось понятие «государство» (the state, l’e’tat). То есть представление о государстве как о субъекте права, о чем-то большем, чем короли и цари и их правительства и вся система управления: государство возникает тогда, когда представление о нем отделяется от всего управляемого и управляющего сообщества и становится выше всего этого. Как у Пушкина: «Владыки, вам венец и трон / Дает Закон, а не природа, / Стоите выше вы народа, / Но вечный выше вас Закон» — государство и есть такой «Закон». Сложилось такое представление о государстве сравнительно недавно — в XVI — XVII веках и описано было Гоббсом в «Левиафане», а потом и Локком.

Волков показывает, как «нормативная теория» государства, которую развивали великие классики (до Маркса), которая описывает, каким государство должно быть, сменяется после Макса Вебера в конце XIX века «реалистической» — такой, которая ничего государству не предписывает, а только фиксирует его развитие, как если бы государство было биологическим видом или популяцией.

Вебер отталкивается от определения «политического союза» и показывает, как эволюция такого рода союза (военного в первую очередь) приводит к формированию государства.

Что такое государство? «Основу строительства любого государства образуют три монополии: на применение насилия, на сбор налогов и на юстицию — в границах определенной территории». Государство предоставляет своим гражданам «набор публичных благ», а граждане за это соглашаются с его монопольным правом на насилие и юстицию. Государство, конечно, сильнее любого его гражданина и, как правило, любого гражданского сообщества. Но как только государство теряет монополию, оно перестает быть государством.

Волков описывает с этой точки зрения эволюцию государства Российская Федерация, возникшего после распада СССР. В 90-е государство настолько ослабло, что не могло обеспечивать гражданам такое публичное благо, как безопасность. Поскольку это важнейшее из публичных благ, на освободившееся место пришли многочисленные «охранные организации» и просто ракетиры, которые и стали обеспечивать безопасность и судить «по понятиям». По Волкову, государство РФ в 90-е — это слабое государство на грани распада. Но оно не распалось, несмотря на то, что временно утратило монополию на насилие, сбор налогов и юстицию. В 2000-е государство постепенно вернуло себе все потерянное, но на этом не остановилось, а продолжало усиливаться. Сегодня мы живем в слишком сильном государстве, которое становится опасным для своих граждан, поскольку граждане уже не в силах его регулировать и ограничивать его власть гражданскими действиями.

Волков задается вопросом: если государство в его современной форме сравнительно недавно возникло, может ли оно исчезнуть? И отвечает: да, может, хотя и не в ближайшем будущем. Главную угрозу существованию государства исследователь видит не в том, что оно утратит монополию на насилие — нет, это свое свойство государство сохраняет вполне успешно, а в потере возможности сбора налогов на территории: слишком большие деньги уходят из-под контроля государства через офшоры. То есть причина — глобализация экономики. И слишком серьезные финансовые силы не хотели бы эти офшоры закрывать. А вот уже утрата финансового контроля может постепенно привести и к утрате монополии на насилие.

Но главное в этой книге все-таки не яркие примеры, а именно методология отношения к государству: нельзя говорить о нем его же словами, нужна дистанция обзора, а ее может дать только взгляд со стороны эволюции.

Михаил Полуэктов. Загадки сна. От инсомнии до летаргии. М., «Альпина нон-фикшн», 2019, 294 стр. (Серия «Библиотека ПостНауки»).

Чтобы компьютер нормально работал, его надо периодически выключать. Одной только перезагрузки операционной системы хватает не всегда. Нужен «холодный рестарт». Это связано с тем, что, будучи достаточно сложной системой, в которой одновременно идут сотни процессов, компьютер не застрахован от ошибок, от нештатных выходов из процессов и многих других недетерминированных событий. В результате таких событий в памяти машины остается «грязь», в частности, выделенная для программы и не освобожденная память. Операционная система считает память занятой и освободить ее не может, и чем больше «грязи», тем хуже работает машина. Часто достаточно просто перезагрузить, а еще лучше выключить компьютер, чтобы начать с «чистого листа».

Наш организм и наш мозг мы не можем ни выключить, ни перезагрузить. Мозг работает постоянно и выключается ровно один раз за всю нашу жизнь. Это выключение мы называем смертью. Но мозг является несравнимо более сложной, недетерминированной системой, чем компьютер. И число параллельных процессов огромно, а значит и число ошибок и нештатных выходов тоже должно быть велико.

Сон играет роль вот такой «очистительной» перезагрузки. И Полуэктов интересно и подробно описывает те процессы, которые приводят к засыпанию, идут во сне (медленный и быстрый сон) и приводят к пробуждению.

Во время сна мозг освобождается от необходимости обрабатывать внешнюю информацию и имеет возможность сосредоточиться на обработке сигналов, поступающих от нашего тела, в первую очередь от желудочно-кишечного тракта (ЖКТ). Во сне мозг «ремонтирует» ЖКТ. То, что это действительно так, показывают опыты на животных, которых лишали сна: у них очень быстро (буквально через два-три дня) появляются язвы в кишечнике и выпадают волосы (повреждаются волосяные луковицы). То есть первыми страдают те ткани организма, которые наиболее часто обновляются.

Сон «очищает» кору головного мозга от скопившихся во время бодрствования нейромедиаторов, в первую очередь от ацетилхолина.

Во сне происходит увеличение числа синапсов (растут дендритные шипики), то есть формируются новые синаптические пути: сон закрепляет полученную за день информацию.

Во сне люди растут: «Большая часть суточной продукции гормона роста (около 80%) выделяется именно в состоянии глубокого сна. Расхожее утверждение, что «дети растут во сне» — это не красивая метафора, которая означает, что мы не видим, как они растут, а доказанный научный факт».

Необыкновенно интересен сам механизм засыпания, за который ответственны многие и многие структуры промежуточного и среднего мозга, в том числе таламуса и гипоталамуса. Накопление ацетилхолина и другие активно идущие в состоянии бодрствования процессы как бы «заводят пружину», которая переключает таламус в состояние сна, а по мере «очищения» нейронных путей и наведения порядка в памяти и в ЖКТ «пружина» снова включает состояние бодрствования.

Полуэктов неоднократно пишет, что многое еще неясно и неподтверждено, но даже то, что известно, уже довольно отчетливо показывает, как и зачем человек спит.

Отдельная глава посвящена «совам» и «жаворонкам», то есть разным хронотипам человека. Хронотипы определяются циркадными (суточными) процессами в мозге, а не ленью или другим каким-то социально осуждаемым поведением. Да, это все правда и «совы» и «жаворонки» действительно есть. И время суток, когда они могут работать оптимально, — разное. Совы утром еще не вполне проснулись. А жаворонки ближе к вечеру уже клюют носом. И одного только будильника, чашки кофе или гневного окрика начальника недостаточно, чтобы привести человека в бодрое рабочее состояние: нужен сон, причем иногда краткий — буквально 10 минут. И человек снова может работать.

Человек не может долгое время без потери работоспособности спать меньше 5 часов (так называемый «ядерный сон»). А рекомендуемое время сна: 7-8 часов.

В общем, надо давать организму время на перезагрузку.