Вольтская
Татьяна Анатольевна родилась и живет
в Санкт-Петербурге. Поэт, эссеист, автор
девяти сборников стихов. В 1990-е годы
выступала как критик и публицист, вместе
с Владимиром Аллоем и
Самуилом Лурье была соредактором
петербургского литературного журнала
«Постскриптум». Лауреат Пушкинской
стипендии (Германия), премий журнала
«Звезда» и журнала «Интерпоэзия»
(2016), а также XVI Международного Волошинского
конкурса (2018). Работает корреспондентом
радио «Свобода/Свободная Европа».
Татьяна
Вольтская
*
НИ
ТЕБЯ, НИ МЕНЯ
* *
*
Сядет на краю
двора-колодца
Девочка-зима
с веретеном,
Улыбнется —
и
перевернется
Ресторан,
аптека, гастроном.
Снег, как
будто вылетев из рая,
Закружит,
помедлив на краю,
И часы на
башне заиграют
Ледяную
музыку свою.
И пойдут
описывать кривые —
Хлопья,
отделившись от стены,
Точно так же
— тихо, как живые,
Мертвые
заходят в наши сны.
Бабушка стоит
за пирожками,
Очередь
колеблется, как дым,
Двигаемся
малыми шажками,
В незнакомой
комнате сидим,
Второпях
готовимся к ночлегу,
Пахнет лесом
от пучка травы,
И строка про
вещего Олега
Струйкою
течет из головы.
Ты ли меня
спрашиваешь, я ли
Отвечаю, но
в глазах рябит,
Руки зябнут
и пододеяльник
Туго накрахмаленный
скрипит.
И опять,
процеженный сквозь ветки,
Опрометью,
тенью по стене,
Как ладонь,
слетевшая на веки, —
Только снег
в окошке, только снег.
* *
*
Ах, как вымокло
пальто,
Отсырели косточки,
Нет меня, и
я никто —
Лишь горох
на кофточке.
Кабы я была
с тобой,
Была б я
заметная,
А так —
беретик голубой,
Я никто, и
нет меня.
Бабушка-то,
помнится,
Смеялась
надо мной:
Быть тебе
любовницей,
Не быть тебе
женой!
Как посыпался
снежок,
Так, глядишь, и вышло.
Выпьем-ка на
посошок,
Да закусим
вишней —
Нет, не вишней,
а ледком
Молодым,
незрелым —
Не сидеть
мне ладком
С этим
кавалером —
Все куда-то
он спешит,
Родненький,
торопится,
Белой ниткою
шит
Зимний путь
норовистый.
* *
*
Как хочется
жить и любить
И город
похлопывать: кореш!
Еще не исчерпан
лимит
На эту
внезапную горечь,
Залившую
душу дневным
Лучом без
теней и поблажек.
Плывет над
котельными дым,
И катер у
берега пляшет.
Волна весела,
как щенок,
С разбегу
метнется, оближет.
А боль — это
просто бинокль,
В который
грядущее ближе,
Где нет ни
тебя, ни меня,
Лишь горка
немытой посуды,
И плесенью
пахнет сквозняк,
Случайно
дохнувший оттуда.
* *
*
Как уязвимо
тело, Боже мой,
Как уязвимо!
О, не грози
ему сумой, тюрьмой,
Бездумной
предотъездной кутерьмой —
Все это мимо.
Смотри, как
жилки в нем напряжены,
На тонких
ветках
Висят глазные
яблоки, нежны,
В нем пламя
ровное горит — на кой нужны
Твои таблетки!
И лишь душа,
проросшая насквозь,
Скрепляет жадно
—
Как бы дождя
серебряная ось —
Весь этот
шаткий
Каркас,
дыханья ветер на реке,
И водяные
знаки на руке,
К губам
прижатой.
* *
*
Кто я, Господи,
откуда я,
Почему в ночи
не сплю,
Плечи в старый
свитер кутаю,
От простуды
водку пью?
Почему дорога
лужами
И ухабами
полна,
Почему чужого
мужа я
Слушать за
полночь должна?
Почему трава
не кошена,
И удобства
во дворе,
Карандашик
в сумке кожаной,
В сердце — точки да
тире?
Почему, как
заговорено,
Прет —
бурьяном — естество:
Как заводишь
речь — н е вовремя,
Как полюбишь — не
того?
И не дивно
ли, не странно ли,
Что заплаканной
семьей
Облака летят,
как ангелы,
Надо мной и
над землей?
* *
*
Что же я
делала — дура полная —
Целый день
о тебе не помнила!
Хвостик
трамвая, листик салата —
Где же я
бегала, чем жила-то?
Все эти
встречи да разговоры —
Будто бы в
форточку влезли воры
И не какие-то
там рубли —
Взяли — и
душу мою унесли.
* *
*
Гнутся шеи
фонарей, как ковыль-трава,
И летят из-за
морей сизые слова,
Солнце медлит
на краю голубиных крыш,
Ветер дует,
я горю — но и ты горишь.
Гнутся шеи
фонарей, как трава ковыль,
Обними меня
скорей через много миль.
Посреди
кирпичных рощ, каменного сна
Ночь застегнута
на брошь яркого окна.
Смуглый
тополь гол и тощ, как подъемный кран,
Молодой
голодный дождь бродит по дворам.
Монотонные
шаги слыша до утра,
Мы с тобой,
как угольки, догорим дотла.
* *
*
Ночь бела —
не видно дна,
Звездного
парада.
Ты один, и я
одна —
Очень странно,
правда?
Вот же — руку
протяни —
А не дотянуться.
Звякнули над
нами сны,
Словно
чашки-блюдца,
Высыпался
на мосту
Тенорок
трамвая —
Это я к тебе
иду,
Глаз не
открывая,
Через спящие
дворы —
Прямо и
направо,
Раздвигая
фонари,
Как сырые
травы.