*
НОВОЕ РЕТРО:
ВЫСТРЕЛЫ, ПОГОНИ, КАРКАНЬЕ
Лев
Гурский. Corvus Corax. М., «Время», 2019, 416 стр.
Лев
Гурский, он же Роман Арбитман, — популярный
автор политической фантастики. Список
его произведений ласкает взор такими
названиями, как «Убить президента»,
«Спасти президента», «Блондинка на
нарах» и «Игра в гестапо». Его произведения
более пятидесяти раз были выдвинуты на
различные фантастико-литературные
премии и даже несколько раз их получали.
Но если присмотреться повнимательнее
к внушительному списку номинаций, то
выясняется, что большинство высоко
оцененных читателями текстов — не
художественные, а публицистика. Но и
рассказы, и романы Льва Гурского в этом
списке тоже присутствуют.
Противоречие — это
интересно. Казалось бы, с каких пор
палп-фикшн входит в зону внимания
номинаторов фантастических премий? Как
может автор романа о том, как «Денис
Кораблев проснулся президентом России»,
писать достойную литературную аналитику?
И вот с этим, уже
сформированным интересом была открыта
свежая книга Льва Гурского «Corvus Corax»…
…Предположим, что
звукозапись и электрическая передача
звука как таковые не были изобретены.
Ни телефона, ни винила, ни пленки, ни MP3
— ничего. Но изобретательное человечество
не опустило рук и пользуется биологическими
носителями — то есть птицами.
Лицензионный носитель
альбома Киркорова? Скворец.
Озвучка остановок
в электричке? Попугайчик.
Архивная аудиозапись?..
Ворон-долгожитель.
Вот ворон (согласно
Линнею, Corvus Corax) и стал символом книги.
Сюжет крутится вокруг одного очень
пожилого ворона и тех записей, которые
этот ворон носит в памяти. Сам ворон, к
сожалению, нечасто выходит из роли
вещдока, большую часть книги он находится
(не поворачивается язык сказать — сидит)
в клетке, которая лежит в рюкзаке у
бегающего, прыгающего, падающего главного
героя. И это, конечно, очень жаль (причем
не только из соображений, что жалко
птичку). Понятно, что автор сэкономил
много сил, не пытаясь организовать
динамичный боевик с участием живого
ворона, но сколько упоительных коллизий
и поворотов сюжета на своенравии и уме
этой птицы можно было построить!
Представитель
древнего племени наследников
дейнонихозавров терпеливо проводит
сюжет в тесной клетке, а что же происходит
снаружи? А там происходит, что примечательно,
жанровый боевик. И жанров использовано
два. Первый — «городской текст» — Льву
Гурскому, с моей точки зрения, удался.
Традиция московских романов, с узнаваемыми
для местных локациями и фишечками,
широка как в реалистической литературе,
так и в фантастике. «Corvus Corax» может занять
совершенно законное место на полке
между «Записками» Гиляровского и «Метро»
Глуховского. Ах, эти дворы со стоящими
на помойке антикварными шкафами прямо
с содержимым, ах, эти госучреждения,
наполненные таинственной нелинейной,
а то и негуманоидной жизнью, эти вокзалы,
эти магазинчики с неочевидными задними
комнатами, эти тряские электрички и
набитые улыбчивыми молдаванами
пригородные маршрутки! Даже мне, знакомой
со столицей шапочно, подмигивали и
улыбались самые разные московские
реалии, а коренной москвич, мне кажется,
должен получить от книги намного больше
удовольствия.
Книги о городах —
жанр бессмертный и почетный, пока города
стоят и пока люди живут в них. Когда The
Guardian в статье о солсберийском отравлении
упоминает notorious Yasenevo labs, я поневоле
умиляюсь. Кому-то ценны приключения на
Покровских воротах и философия Благуши,
кто-то твердит про ночной кораблик
Александровского сада. Легко представить
себе москвича, который мысленно
восстановит все перемещения Иннокентия
Ломова и его почтенных спутников и даже
примерно сообразит, в каком квартале
проживает незадачливый журналист
Каретников.
Со вторым жанром
ситуация сложнее. С одной стороны, Лев
Гурский очевидно владеет этим жанром
мастерски, с другой — дискутабельна
ценность жанра как такового. Этот жанр
— пародия на политические реалии, с
узнаваемыми приметами текущего времени
и более чем узнаваемыми политическими
деятелями.
В принципе,
отечественная фантастика любит этот
жанр издавна, еще с тех пор как, повинуясь
перу Вячеслава Рыбакова, звероподобный
Ельцин ограбил в переулке ангелоподобного
Горбачева (в романе «Дерни за веревочку»,
в 1996 году). Вроде бы и не только фантастика,
а и другие «чистые жанры» — детектив и
боевик, и все их возможные гибриды
многократно использовали богатую
фактуру, которую предоставляет нам
ежедневно новостная лента.
Нужны и огромная
фантазия, и сильнейшее чувство юмора,
и авторская смелость, чтобы сочинить с
нуля персонажей сомасштабных Сечину,
Милонову или Жириновскому, да еще так,
чтобы читатель поверил. Героев,
сопоставимых с медийно-фольклорным
образом Чубайса, можно припомнить разве
что у Асприна и Пратчетта. Так что
писателя, который лишь слегка камуфлирует
существующих медиаперсонажей и вводит
в сюжет любителя гаджетов премьера
Михеева или вождя антикоррупционеров
Наждачного, легко понять. Почему бы и
нет, если использование политических
намеков оживляет сюжет и дает простор
для милого читательскому сердцу
зубоскальства. Как-никак, шоу «Куклы»
имело внушительный рейтинг и продержалось
на экранах страны восемь лет. Но если
бы Лев Гурский ограничился пародийной
составляющей жанра, ситуация была бы
куда более понятной, но и куда менее
интересной: «Corvus Corax» — не только
пародия, и среди узнаваемых целлулоидных
кукол мечутся герои настоящего боевика
с настоящими тайнами и убийствами.
Фокус в том, что
политический боевик — жанр сам по себе
глубоко противоречивый. Боевику, как
это очевидно следует из названия, следует
быть боевитым: динамичным, конфликтным,
острым, без слишком тонких намеков и
избыточной пищи для размышлений. А
реальная политика, раз уж автор взялся
апеллировать к ней, а не только выводить
пару-тройку комически узнаваемых персон,
— явление страшно замороченное,
мультикомплексное, состоящее из намеков,
умолчаний и пресуппозиций минимум на
три четверти, пропитанное экономическими
влияниями, отравленное накопившимися
системными ошибками, обсыпанное по
краям интересами дополнительных
участников — в общем, медленное и страшно
занудное.
Ни один автор
художественной книги, находящийся в
своем уме, не будет и пытаться воспроизвести
политическую арену современности as is,
а прибегает к упрощению. Так же, разумеется,
поступает и Лев Гурский. Долой из кадра
интересы и агентов англоязычного мира,
долой из кадра запутанную и болезненную
тему Чечни и всего Северного Кавказа,
долой из кадра пару-тройку миллионов
свежих москвичей, говорящих на суржике
с хэканьем и имеющих большие вопросы к
юго-западной политике президента
Пронина; долой армянские рынки и их
владельцев; долой владык реновации и
строек в любых неожиданных местах; долой
владелиц серьезных бизнесов, воспитывающих
по паре-тройке детей от какого-нибудь
женатого министра, ах да, министров тоже
сократим, пары штук хватит.
Боевику это,
разумеется, идет на пользу — коллизия
становится обозримой и — хотя я забегаю
вперед — разрешимой усилиями считанных
участников. А вот образ Москвы и ее
политических процессов от такого
массивного упрощения сильно страдает.
Создается устойчивое впечатление, что
мы попали в раннее утро 2 мая 70-х годов;
по широким солнечным улицам мимо
Иннокентия Ломова и его сподвижников
движутся считанные автомобили, а
остальной город, его большие и малые —
на дачах или просто спят еще. Пустоватенько,
в общем.
Не следует удивляться
и тому, что значительному упрощению
ближе к развязке подвергается и конфликт,
лежащий в основе сюжета. Вместо системного
воспроизводства современной российской
администрацией логики, методов и
внешнеполитических интересов сталинской
администрации, на которое однозначно
указывает завязка и разбросанные по
тексту подсказки, мы на выходе хлоп —
и получаем главного гада-одиночку,
наци-реконструктора. Ну как так-то,
автор? Проницательный президент Пронин
и его служба безопасности проигнорировали
одержимого фашиста в своих рядах?..
Глубокую системную проблему заменим
одиноким вредителем?
Впрочем, к чему
искать правдоподобия от истории, в
центре которой вихрем несется по
ступеням, сжимая ручки носилок с
бесчувственным телом, обгоняя вооруженную
погоню, столетний старец (а в рюкзаке,
у него, как помним, сидит в клетке, даже
не обложенной ватой, живой ворон).
Даже если исходить
из того, что книга во многом шуточная —
совсем уж снижать планку правдоподобия
не стоило. Возраст и прыткость великого
шпиона, экономное количество политических
акторов в правительстве — это условности,
допустимые в конструкции текста просто
потому, что они не лежат в основе коллизии.
Но изучать порочную систему управления
только для того, чтобы найти в ней
одинокого злодея, — это разочаровывает
так же, как ворон, две трети текста
пролежавший буквально в кармане, именно
потому, что разрушает движущую силу
текста. «Как они справляются с такой
капризной звукозаписью?» «Как они смогут
победить целое правительство?»
А никак.
Но, повторюсь,
легковесная, простоватая развязка
сюжета — не беда конкретной книги, а
свойство жанра. Признаюсь, я не любитель
политического боевика, но те пять или
шесть книг в этом жанре, которые мне
все-таки довелось прочесть, все до единой
либо создавали такое же впечатление:
«замах на рубль, удар на копейку», либо
были предельно пессимистичны. Было
время, когда сам факт упоминания, даже
под псевдонимами, реальных политических
деятелей — уже был актом гражданского
мужества. И, да, в те времена, когда мы
все смотрели передачу «Взгляд», — боевик
с сатирическими образами деятелей и
организаций казался острым, новым и
страшно интересным жанром. Но времена
изменились. Поржать над чистосердечным
снобизмом золотой молодежи или пикантными
скандалами вокруг солидных людей в
галстуках и деловых костюмах мы можем
не перелистывая страницы книг, а напрямую,
в социальных сетях. И поэтому сам прием
социальной сатиры в жанре боевика
воспринимается как полновесное ретро.
О, как мы упарывались по этой теме в
восьмидесятые!.. Да-да, отлично, очень
точная стилизация.
Но имел ли в виду
автор этот слой иронии текста? Пожалуй,
не берусь судить.
Засим все-таки мне
следует иметь совесть и наконец перейти
к плюсам «Corvus Corax». Книга действительно
смешная. А смешно писать о документах
сталинской эпохи и о том, как и кто
заинтересован в молчании или карканьи
этих документов — мало кто осмеливается,
да и еще меньше у кого получается. Книга
динамичная. Сюжет набирает скорость не
сразу, но столетний агент Фишер, от
появления в тексте до самой развязки,
задает великолепный темп. Книга, в конце
концов, имеет четкий и (на мой взгляд)
верный пропагандистский заряд, и
читатель, хоть и посмеиваясь над
разношерстной командой Наждачного,
быть может, симпатизирует ей гораздо
больше, чем плечистым дисциплинированным
юнармейцам, то есть, тьфу, пионерам.
Книга, что удивительно,
дает серьезное основание для оптимизма.
Этот оптимизм остается у самого
сомневающегося и скептично настроенного
читателя не от действий агента Фишера,
не от наивного лукавства юного сотрудника
конторы охраны авторского права
Иннокентия Ломова — а благодаря образу
чрезвычайно самостоятельного и ушлого
школьника Иннокентия Савочкина,
самодеятельного орнитолога и начинающего
политического активиста.
Кеша-младший, в
отличие от Кеши-старшего, умеет
сопоставлять факты, делать выводы и
гнуть свою линию. А только на это, на
такую модель поведения подрастающего
поколения мы и можем надеяться. Один
раз Иннокентий Савочкин упускает из
своих рук драгоценную птицу, но его
главное свойство — не повторять ошибок.
И есть надежда, что выросший Савочкин
успеет научиться всему, чему нужно, у
сенсея Фишера.
Игра на противопоставлении
инфантильных миллениалов и подчеркнуто
быстро взрослеющих пост-миллениалов
пока еще редко входит в литературную
повестку, а значит, Лев Гурский сумел
внутри вроде бы замшелого жанра сказать
кое-что нетривиальное.
Кому я готова
порекомендовать эту книгу? Всем, кому
по нраву жанр юмористического боевика.
Надеюсь, что «Corvus Corax» найдет своего
читателя, хоть голос его и не так сладок,
как у Luscinia Luscinia. Но каждой птице — своя
песня.
Ася
МИХЕЕВА