ОПЫТ ОБЩЕПОНЯТНОЙ РЕАЛИЗАЦИИ ИГРЫ В БИСЕР

Сергей Петровский (Гребенник) — поэт, эссеист. Родился в 1996 году в Череповце, окончил Литературный институт им. А. М. Горького. Играет в «Что? Где? Когда?» с 2008 года, в настоящий момент — в составе команды «Дефект бабочки». В «Новом мире» печатается впервые. Живет в Москве.

Сергей Петровский

_*

ОПЫТ ОБЩЕПОНЯТНОЙ РЕАЛИЗАЦИИ ИГРЫ В БИСЕР

_{Я отворил в себе исток игры.}

С. Калугин

В 1942 году Герман Гессе завершает работу над главной книгой в своей жизни — романом «Игра в бисер». Текст этот очень многоплановый и сложный. В нем сочетаются автобиографическая рефлексия, осмысление своего времени, размышление о пути человеческой цивилизации и удивительного уровня виртуозности постмодернистская игра со смыслами, образами, идеями и отсылками. Однако, помимо всех этих черт, характерных, в общем-то, для большинства работ Гессе, он вводит в культурный оборот понятие, вынесенное в заглавие этой статьи: «Игра в бисер».

Правда, здесь нужно сделать существенную оговорку и несколько уточнить терминологию. Разумеется, понятие «игры» в культуре укоренено очень глубоко. Игра — одна из ключевых философских категорий XX века. Вспомним хотя бы трактат Йохана Хейзинги «Homo Ludens» («Человек играющий»)^[1]. Вспомним и отделим ее от нашего предмета. Несомненно, при формировании «Игры в бисер» эта философская категория была учтена Гессе. Как уже говорилось выше — роман этот во многом является осмыслением своего времени. Но ко всему прочему нужно иметь в виду, что «Игра в бисер» для Гессе является таким же глубоко внутренним термином, как «Паломничество в Страну Востока» или «Магический театр».

После подвига базельца Игра быстро сделалась тем, чем она является и сегодня — воплощением духовности и артистизма, утонченным культом, unio mystica всех разрозненных звеньев universitas litterarum. В нашей жизни она взяла на себя роль отчасти искусства, отчасти спекулятивной философии, и во времена, например, Плиния Цигенхальса ее нередко определяли термином, идущим еще от литературы фельетонной эпохи, когда он обозначал вожделенную цель предчувствовавшего кое-что духа, — термином «магический театр».

Лишь значительно позднее в Игру постепенно вошло понятие созерцания, взятое из духовного багажа педагогики, но главным образом из круга привычек и обычаев паломников в Страну Востока^[2].

На протяжении всего романа с помощью множества деталей, происшествий и подробностей создается образ Игры в бисер. Для самого Гессе этот образ, вероятно, даже важнее образа главного героя романа — Йозефа Кнехта. Для читателя же образ Кнехта крайне важен, и прежде всего потому, что Йозеф Кнехт — человек. Он для нас представим за счет нашего личного опыта и опыта мировой культуры. Иначе говоря, человек существует, и мы способны его представить. Сведения же об Игре в бисер мы можем подчерпнуть только из этой книги и только с помощью тех приемов, которые Гессе использует для ее описания. Для него самого Игра существует как своего рода платоновская идея. Для того чтобы описать Игру, он использует образы и категории музыки (верхний и нижний голос, контрапункт, фуга), математики (числа, формулы, знаки сокращенного письма, геометрические фигуры), лингвистики, семиотики, иероглифического письма и т. д. Делает он это, к сожалению, весьма приблизительно, видимо, потому, что сам не представляет, как в нее можно было бы играть. Однако, если проанализировать те описания, которые он приводит в своей книге и главным образом в главе «Опыт общепонятного введения в ее историю», можно попытаться определить основные ее принципы. И на основе этих принципов сделать вывод, что некая реализация Игры в бисер не только возможна, но и существует.

Итак, прежде всего, рассмотрим фрагмент, дающий нам самое первое представление об Игре.

Эти правила, язык знаков и грамматика Игры, представляют собой некую разновидность высокоразвитого тайного языка, в котором участвуют самые разные науки и искусства, но прежде всего математика и музыка (или музыковедение), и который способен выразить и соотнести содержание и выводы чуть ли не всех наук. Игра в бисер — это, таким образом, игра со всем содержанием и всеми ценностями нашей культуры, она играет ими примерно так, как во времена расцвета искусств живописец играл красками своей палитры. Всем опытом, всеми высокими мыслями и произведениями искусства, рожденными человечеством в его творческие эпохи, всем, что последующие периоды ученого созерцания свели к понятиям и сделали интеллектуальным достоянием, всей этой огромной массой духовных ценностей умелец Игры играет как органист на органе, и совершенство этого органа трудно себе представить — его клавиши и педали охватывают весь духовный космос, его регистры почти бесчисленны, теоретически игрой на этом инструменте можно воспроизвести все духовное содержание мира (80).

Выделим две характерные черты. Первая — это синтезирующее свойство Игры. Возможность соотнесения различных объектов общего культурного наследия. «Язык» в данном случае скорее является метафорой, используемой лишь потому, что Гессе предполагает некий способ кодирования философских максим, формулировок физических и математических законов, духовных изречений и музыкальных тем. Однако как еще можем мы представить себе взаимодействие наук между собой или наук с искусствами? Через рассмотрение общих терминов и понятий, общих принципов, через различные свойства одних и тех же объектов и явлений, рассматриваемые разными научными дисциплинами. Вторая черта — это музыкальная и математическая основа игры. К сожалению, забегая вперед, этот ключевой аспект мы будем вынуждены отбросить, поняв, в чем состоит его суть. А суть заключается во взаимодействии элементов и правилах этого взаимодействия. То есть то, что лежит в основе абсолютно любой игры.

Самое интересное заключается в попытке определить, что это за элементы. Для Гессе элементами выступают художественные произведения, математические формулы, знаменитые изречения, открытия, идеи (sic!) и прочие более-менее конкретные результаты духовной деятельности человека.

При чередующемся главенстве то одной, то другой науки или искусства игра игр превратилась в некий универсальный язык, дававший возможность игрокам выражать и соотносить разные значения в осмысленных знаках. Во все времена Игра находилась в тесной связи с музыкой и протекала обычно по музыкальным или математическим правилам. Одна, две, три темы устанавливались, исполнялись, варьировались, претерпевая совершенно такую же судьбу, как тема фуги или части концерта. Партия, например, могла исходить из той или иной астрономической конфигурации, или из темы какой-нибудь фуги Баха, или из какого-нибудь положения Лейбница или упанишад, и, отправляясь от этой темы, можно было, в зависимости от намерений и способностей игрока, либо продолжать и развивать предложенную основную идею, либо обогащать ее выражение перекличкой с идеями, ей родственными. Если, например, новичок был способен провести с помощью знаков Игры параллель между классической музыкой и формулой какого-нибудь закона природы, то у знатока и мастера Игра свободно уходила от начальной темы в бескрайние комбинации. Долгое время определенная школа игроков особенно любила сопоставлять, вести навстречу друг другу и наконец гармонически сводить вместе две враждебные темы или идеи, такие, например, как закон и свобода, индивидуум и коллектив, причем большое значение придавалось тому, чтобы провести обе темы или тезы совершенно равноценно и беспристрастно, как можно чище приводя к синтезу тезис и антитезис (98).

Очевидно, что соотнесение элементов такого рода возможно только на уровне аналогий и сопоставлений, причем либо логических и объективных, либо метафорических и граничащих с аллюзиями и ассоциациями. И таких игр, в основе которых лежат либо аллюзии и ассоциации, либо строгие логические доводы, уже можно вспомнить немало, начиная с шахмат и заканчивая «Dixit» или «Да, Темный Властелин». Но это все еще не то. Принципиальное значение имеет невероятно широкий кругозор, который мы бы сейчас назвали эрудированностью, и духовно-интеллектуальная акцентуация.

Такая игра была создана в России в 1975 году Владимиром Ворошиловым и получила название «Что? Где? Когда?». Разумеется, как и всякая реализация платоновской идеи, она относительно этой самой идеи искажена и несовершенна. И не сакральна, как Игра в бисер, о которой мечтал Герман Гессе. И тем не менее она во многом наследует те черты, которые вкладывает в Игру Гессе.

Прежде всего, вероятно, следует объяснить для читателей, незнакомых со «Что? Где? Когда?», ее правила и рассмотреть некоторые партии, чтобы сравнение это стало обоснованным. Итак, ЧГК — это командная интеллектуальная игра, в основе которой лежит принцип мозгового штурма. Команде из пяти-шести человек задается вопрос, на который она должна дать ответ после одной минуты обсуждения. Вопрос не требует просто знания ответа. Предполагается, что разгадка может быть найдена с помощью логики, ассоциаций и знаний, в результате быстрого, но достаточно продуктивного обсуждения, в котором каждый из игроков может внести свой вклад в общий поиск. Существуют телевизионная и спортивная версии этой игры, и их правила несколько различаются. В телевизионной версии, которая появилась раньше, в зале находится только одна команда, следовательно, ответ может быть дан напрямую ведущему. В спортивной же версии игры, на которой мы сосредоточим более пристальное внимание, в игровом зале находится несколько команд, иногда очень много. И поэтому ответ сдается в письменном виде на специальной карточке. Благодаря этому различию у вопросов телевизионного и спортивного ЧГК сформировалась своя специфика. В самом общем виде она заключается в том, что ответ на вопрос спортивного ЧГК имеет весьма строгие формальные требования, называемые среди игроков «формой вопроса». Например, «ответьте двумя словами, начинающимися на одну и ту же букву», «ответьте односложным словом», «ответьте несклоняемым словом», «назовите фамилию этого человека», «какие буквы мы пропустили в тексте этого предложения» и так далее. Текст вопроса спортивного ЧГК играет намного большую роль, чем текст вопроса в телевизионной версии игры. Для того чтобы было понятно, о чем идет речь, давайте рассмотрим для примера один вопрос спортивного ЧГК и проследим последовательность рассуждений, которые приведут команду к правильному ответу.

«Нуэстра Сеньора де Аточа» и «Санта-Маргарита» были ИКСАМИ. В современном произведении некоторые герои держат в банке ИГРЕКИ. Назовите или ИКСЫ, или ИГРЕКИ, которые различаются только удвоением согласной^[3].

Прежде всего следует выделить так называемые слова-зацепки. Поскольку вопрос короткий, этих слов немного. Современное произведение, держат в банке, различаются удвоенной согласной. Предполагается, что сами по себе имена игрокам ни о чем не говорят, однако наличие имен указывает на конкретный тип объектов. Это могут быть либо культовые сооружения, вероятнее всего, католические храмы, либо корабли, либо оружие. В банке с высокой долей вероятности держат деньги, либо драгоценности, либо сокровища. Поскольку есть указание на современное произведение, предметы, хранимые в банке, скорее всего, не обычные, а характерные для художественного мира этого произведения. Такие как, например, хоноры из мира «Игры Престолов» или орены из мира «Ведьмака». Это, впрочем, только предположение, ибо современное произведение могло отражать и окружающую нас действительность, а специфика вопроса может заключаться и в том, что обычно эти вещи в банке не хранят. Но предположение верное, и это действительно название определенной валюты. Имена, подобные приведенным в вопросе, чаще всего дают кораблям. А теперь нужно найти слова, которые обозначали бы корабль и валюту из современного произведения, различающиеся удвоенной согласной. Тут можно пойти либо по пути перебора видов судов (шхуна, каравелла, бриг, фрегат, люггер, галеон, линкор, пинас, корвет…), либо по пути перебора валют (септимы, орены, хоноры, райну, галлеоны…). Таким образом, находим пару «галеоны-галлеоны». Это и есть ответ.

Сопоставление в этом вопросе достаточно простое и основано исключительно на созвучии слов, но, во-первых, позволяет достаточно наглядно увидеть механизм работы вопроса ЧГК, а во-вторых, соединяет две достаточно удаленные друг от друга культурные области. В более сложных (с точки зрения устройства, а не с точки зрения трудности для нахождения ответа) вопросах механизмы эти работают куда изящнее. Рассмотрим еще несколько вопросов, уже без детального разбора цепочки рассуждений, но сразу с ответом и комментарием, чтобы логику и способ связи можно было проследить.

Чтобы посторонние не поняли, о чем идет речь, в разговорах с друзьями Пал Эрдеш называл ИХ ребятами на длинной волне. Назовите ИХ словом с удвоенной согласной.

Ответ: коммунисты.

Комментарий: Эрдеш был евреем, и политические разговоры в середине 1930-х годов ни к чему хорошему привести не могли. Свет с наибольшей длиной волны — красный^[4].

Лингвист Лев Успенский охарактеризовал слово «автомобиль» прилагательным, входящим в название олимпийской дисциплины. Назовите эту дисциплину.

Ответ: Греко-римская борьба.

Комментарий: Слово составлено из греческой и латинской частей^[5].

В ходе операций по остеоодонтокератопротезированию хирурги с помощью X восстанавливают Y. Одно из назначений принципа, в котором упоминаются X и Y, — охрана правонарушителя и его рода от излишнего ущерба. Назовите X и Y.

Ответ: Зуб, око. Зачет: Зуб, глаз.

Комментарий: При операции ткань зуба используется для протезирования роговицы глаза. Принцип талиона, одна из формулировок которого: «Око за око, зуб за зуб», появляется в праве, когда кровная месть без пределов перестает соответствовать требованиям правосознания^[6].

Приемов для сочетания элементов различных культурных областей существует достаточно много. В сущности, каждый вопрос ЧГК — это литературное произведение, и они еще ждут разработки собственной жанровой поэтики и литературоведческих исследований. Однако даже в рамках нашей небольшой статьи мы можем рассмотреть устройство некоторых из них.

1. Самый распространенный прием игроки называется двухходовкой. Это вопрос, использующий два разнородных факта. В классической его версии игрокам сначала требуется определить неизвестное из первого факта, а затем с его помощью — неизвестное из второго, которое, скорее всего, и является ответом.

В романе Синклера Льюиса «Кингсблад — потомок королей» рассказывается, как изменилась жизнь молодого американца после того, как выяснилось, что его далекий предок был негром. Кое-что рассказывается и о жизни этого предка. В первой половине XIX века он занимался торговлей пушниной, которую закупал у индейцев, обитавших на севере Миннесоты. Общаясь с индейцами, он сделал одно любопытное и даже парадоксальное наблюдение, которое выразил следующим образом: «Здешние воины в один голос уверяют, что я первый ТАКОЙ человек, побывавший в их краю». Назовите то, что было ТАКИМ в названии произведения 1970 года, в котором также упоминается некий тип ландшафта.

Ответ: Солнце.

Комментарий: Если верить этому роману, северные индейцы в те времена делили всех людей на краснокожих и белых. Соответственно, негр попадал во вторую категорию. Упомянутое произведение — кинофильм «Белое солнце пустыни»^[7].

Впрочем, существует иная, даже более распространенная версия двухходовки. Это вопрос, в котором два разнородных по своей природе факта относятся к одну и тому же явлению, и, таким образом, искомый ответ оказывается как бы на пересечении. Приведенный выше вопрос про зуб и око может послужить примером такого типа вопросов. Другой пример:

В советском фильме «Интервенция» взбунтовавшиеся солдаты оставляют от НЕГО лишь треть. ЕГО можно увидеть на картине Уильяма Тёрнера «Трафальгарская битва». Назовите ЕГО двумя словами, начинающимися на одну и ту же букву.

Ответ: Флаг Франции.

Комментарий: Как можно понять из названия фильма, войска эти — заграничные, а точнее — французские. От французского триколора восставшие оставляют только красное знамя. На картине Тернера изображен один из эпизодов сражения британского и французского флотов^[8].

2. Достаточно любопытным приемом является аллюзия — намек на некое известное событие, на человека или объект с помощью другого, очень похожего, но существенно менее известного явления. Удивительные совпадения, цикличность и повторяемость истории, предчувствие авторами произведений собственной судьбы в своих сюжетах и другие подобные явления позволяют строить такие вопросы.

Под конец жизни Лао-цзы ушел из дома, и последнее место, где его видели, — таможенная станция. Кто, воспользовавшись французским переводом, впервые перевел «Дао дэ цзин» на русский язык?

Ответ: Лев Николаевич Толстой.

Комментарий: В чем-то схожим образом закончилась жизнь Льва Толстого^[9].

3. По похожему принципу строятся вопросы на так называемое образное мышление. В каком-то смысле это сродни поэтическому искусству, но подход к такому сопоставлению идет совершенно с другой стороны. Если, скажем, в поэзии один объект либо сравнивается с другим, либо метафорически уподобляется другому, как, например, у Мандельштама: «А она — то сжимается, как воробей, / То растет, как воздушный пирог»^[10], то от игроков ЧГК требуется понять своего рода логику этого сравнения и, благодаря раскрытию этой логики, назвать один из сравниваемых объектов.

Автор вопроса в ожидании приезда любимой жены соорудил композицию: на столе, покрытом синей скатертью, — тарелка, на которой стоят большие, тонко нарезанные треугольником куски арбуза. Ответьте двумя словами, как называлась эта композиция.

Ответ: Алые паруса^[11].

Анна Ахматова сравнила этот объект с ломтем чарджуйской дыни. А мышонок из сказки Александра Волынского думал, что этот объект появляется в результате постепенного поедания головки сыра летучими мышами. А как мы называем то, что мышонок назвал «головкой сыра»?

Ответ: Луна^[12].

4. Некоторые вопросы требуют от игроков некоей лингвистической, либо сугубо формальной интуиции. В каком-то смысле такой прием можно сравнить с аллюзией, но аллюзия эта работает на уровне формального параллелизма. Такие вопросы часто требуют от игроков угадать значение какого-нибудь слова на иностранном языке или понять логику замены.

Эпоха Троецарствия по-китайски называется Саньго, эпоха Сражающихся царств — Чжаньго. Период, когда Китай еще только собирался в единую страну из разрозненных мелких государств, называют эпохой Отдельных царств. Как это будет по-китайски?

Ответ: Лего^[13].

В верлане — популярном во Франции сленге — слова, как правило, образованы перестановкой слогов исходного слова. В описании истории верлана фигурирует деревня Эрво, а также известный человек. Назовите этого человека.

Ответ: Вольтер. Зачет: Аруэ; Франсуа-Мари Аруэ.

Комментарий: По одной из версий, Вольтер взял себе псевдоним, переставив слоги в названии Эрво, которое записывается по-французски как «эрвольт», подобно фамилии Рено. Эту версию приводят в числе свидетельств того, что игра со слогами во французском языке имеет давнюю историю^[14].

5. В некоторых случаях найти ответ на вопрос помогают определенные слова-зацепки, которые намеренно включаются авторами в текст вопроса так, чтобы на них можно было обратить внимание. Слова эти либо стилистически выбиваются из общего контекста, либо, в случаях, когда такое слово является лишь дополнительной подсказкой, а не основным способом выйти на ответ, выглядят уместно, но в момент обнаружения игроками верной версии «выстреливают», как чеховское ружье.

Вы, наверное, помните эпизод из книги «Дети капитана Гранта»: Паганель бьется об заклад с майором Мак-Наббсом, что назовет пятьдесят исследователей Австралии. Вспомните имя той, которую Паганель просит вдохновить его перед перечислением.

Ответ: Мнемосина^[15].

В середине двадцатого века некоторых работников британской армии учили доводить механические действия до автоматизма. При отработке одной манипуляции сидящему на стуле ученику клали на голову камень — чтобы не смотрел вниз. Назовите эту манипуляцию двумя словами, которые начинаются одинаково.

Ответ: переключение передач.

Комментарий: во время Второй мировой африканских солдат, собирающихся стать водителями, учили переключать передачи не глядя. Камень непривычным к вождению африканцам клали, чтобы те не отвлекались от «дороги» и не смотрели на руки. Коробки передач в автомобилях бывают механические и автоматические^[16].

6. Классическим приемом является помещение ответа в текст самого вопроса. Однако этот ход достаточно прост и опытный игрок его легко считывает, поэтому такие вопросы получили название вопрос на школу. Впрочем, это не означает, что его используют только в турнирах, рассчитанных на школьников или новичков.

У брата Кадфаэля, героя романа Элис Питерс, было два помощника. Первый помощник — брат Колумбанус — обладал сложной душевной организацией, был болезненно чувствителен, доводил себя до изнеможения в религиозном экстазе. Другой же его помощник, брат Джон, был так же прост, как и ОНО. Напишите ЕГО.

Ответ: Джон.

Комментарий: Второй же помощник был прост, как и его собственное имя^[17].

7. Некоторые вопросы, напротив, требуют от игроков знания определенных фактов. Эти факты являются популярными в сообществе, и поэтому они обеспечивают определенный «порог вхождения» в среду игры. Такие факты, а также вопросы по ним называются бинго. Достаточно часто ответить на такой вопрос без их знания просто невозможно. Любопытно, что многие узнают их не путем самообразования, а после нескольких игр. Бинго-реалией может быть, например, сцена с разрезанием глаза из фильма «Андалузский пес», принцип неопределенности Гейзенберга (причем понимать саму суть принципа, в общем-то, не обязательно), мысленный эксперимент «Кот Шредингера», задача о семи мостах Кенигсберга или фраза-рефрен «Они убили Кенни» из сериала «South Park».

Роджер Пенроуз уточняет, что эксперимент был мысленным, так как ОН был весьма гуманным человеком. Назовите ЕГО.

Ответ: Эрвин Шредингер.

Комментарий: Знаменитый эксперимент, в котором участвовал то ли живой, то ли мертвый кот, причем узнать это наверняка можно было только открыв крышку ящика. Пенроуз специально уточняет, что Эрвин Шредингер никогда не подвергал опасности настоящего кота^[18].

Искусствовед Борис Руднев считает, что известный эпизод — не просто сюрреалистический прием, он имеет эпиграфический смысл: «Для того чтобы увидеть так, как я — режиссер, художник — вижу реальность, нужно резко изменить зрение, может быть — убрать его совсем». О каком фильме идет речь?

Ответ: «Андалузский пес».

Комментарий: Имеется в виду самый известный эпизод фильма^[19].

В ЕЕ юмористическом варианте с одной стороны нормальный человек, который никогда не придумывал ЕЕ новых вариантов, с другой — несколько философов, которые постоянно придумывают ЕЕ новые варианты. Назовите ЕЕ двумя словами.

Ответ: Проблема вагонетки.

Комментарий: Проблема вагонетки — мысленный эксперимент, в котором человеку нужно сделать выбор между смертью одного человека или пяти. Ученые придумывают разные условия этой задачи для исследования того, как люди совершают этический выбор^[20].

8. Вопросы ЧГК в рамках одного турнира задаются последовательно группами по 12-15. Такая группа называется «туром». И чаще всего один тур из 12-15 вопросов формирует один редактор, а потому рассматривает его как структурную единицу. Очевидно, что это влияет на разнообразие, целостность и вариативность каждого тура, поскольку вопросы подбираются не случайным образом, а с учетом некоей композиции. Но в то же время иногда это используется как прием. Например, имеет значение, что вопрос стоит в туре первым, последним или под определенным номером. Иногда тур включает в себя два-три связанных друг с другом вопроса, информацию для ответа на которые можно было получить из предыдущих вопросов. Они получили название метавопросы.

Пример связанных друг с другом вопросов:

В японской мифологии есть злобные водяные каппа, носатые и уродливые. На макушке у каппы имеется углубление, заполненное водой, в которой и заключена вся его сила. Что нужно сделать при встрече с каппой, чтобы обезопасить себя?

Ответ: Поклониться ему.

Комментарий: Он хотя и злобен, но очень вежлив и поклонится в ответ; тогда вода вытечет^[21].

В одном из эпизодов детектива Бориса Акунина «Статский советник» описывается плавающий в бассейне террорист с большим носом. Ответьте максимально точно, с кем сравнивает этого террориста камердинер Фандорина японец Маса.

Ответ: С каппой^[22].

Пример вопроса с использованием его номера:

Вопрос 12: Прослушайте отрывок из произведения Брайана Барроу «Враги общества», посвященный Джону Диллинджеру: «Зал суда снова был полон, вдоль стен стояли помощники шерифа с автоматами, газетчики строчили в блокнотах, то и дело вспыхивал ИКС». Назовите ИКС одним словом.

Ответ: Магний.

Комментарий: Использовавшийся тогда при фотографировании; своеобразная подсказка в номере вопроса, совпадающем с порядковым номером магния в таблице Менделеева^[23].

Список этот, разумеется, не охватывает всех используемых в ЧГК ходов. Более того, внутри одного вопроса может быть использовано больше одного хода, а некоторые ходы не поддаются какой-то четкой классификации. И тем не менее этот перечень и примеры позволяют увидеть и ощутить некоторые из принципов, которые Гессе описывает в своей Игре.

ЧГК действительно объединяет людей из совершенно разных интеллектуальных сфер. За одним столом собираются программисты, экономисты, лингвисты, географы, химики, журналисты... И, по большому счету, только у команды, в которой собрались люди, обладающие знаниями в различных сферах, способные видеть малоочевидные точки соприкосновения между этими сферами и вести конструктивный диалог, есть шанс на успех. И только такая команда сможет получать от игры удовольствие. Также ЧГК объединяет людей принципиально разных интеллектуальных уровней — в нее играют и школьники, и студенты, и «простые люди», не обладающие учеными званиями, и интеллектуальная элита. В каком-то смысле к этой игре приобщаются даже телезрители, для которых она существует только как любопытная полуночная передача.

Игру периодически перенимали, то есть применяли к своей области, чуть ли не все науки; засвидетельствовано это относительно классической филологии и логики. Анализ музыкальных значений привел к тому, что музыкальные процессы стали выражать физико-математическими формулами. Немного позже этим методом начала пользоваться филология, измеряя структуры языка так же, как физика — явления природы; потом это распространилось на изучение изобразительных искусств, где давно уже благодаря архитектуре существовала связь с математикой. И тогда между полученными этим путем абстрактными формулами стали открываться все новые отношения, аналогии и соответствия. Каждая наука, овладевая Игрой, создавала себе для этого условный язык формул, аббревиатур и комбинационных возможностей; среди элиты высокодуховной молодежи везде были в ходу игры с рядами формул и диалогами в формулах. Игра была не просто упражнением и не просто отдыхом, она олицетворяла гордую дисциплину ума, особенно математики играли в нее с аскетической и в то же время спортивной виртуозностью и педантичной строгостью, находя в ней наслаждение, облегчавшее им отказ от мирских удовольствий и устремлений, который тогда уже взяли за правило люди высокого духа (93).

Кроме того, ЧГК представляет собой удивительный пример самоорганизации. Конечно, нельзя сказать, что для нее не существует границ, поскольку мы живем в реальном и, к сожалению, достаточно тесном мире. К тому же существуют различные национально-территориальные первенства, такие как Чемпионат Москвы, Студенческий чемпионат России или Кубок Европы. Но при этом, помимо очных турниров, на которые необходимо приезжать, существуют форматы синхронных турниров, которые играются одновременно (не секунда в секунду, но в рамках одной недели с мораторием на обсуждение вопросов до определенного срока) во всем мире — любой город и любая площадка может заявиться на синхрон, получить пакет вопросов и провести его у себя. Кроме того, у игры существует высший судебно-регулирующий орган — Международная ассоциация клубов, которой подчинены все клубы ЧГК, от маленьких кружков при библиотеках провинциальных городов до крупнейших столичных объединений игроков. Также, помимо общих правил, существует основной закон игры — Кодекс МАК, который является самым авторитетным документом при решении игровых споров. И здесь, разумеется, не обошлось без профессиональной юридической помощи. Существует единая система рейтинга игр, к которой подключены все игровые площадки, в нее включена информация обо всех командах, когда-либо игравших любые сколь-нибудь официальные турниры (т. е. практически любые, кроме совсем уж любительских посиделок дома с каким-нибудь старым пакетом вопросов), статистика мест, баллов, составов… Существует единая база вопросов и пакетов различных турниров, в которую в конечном счете попадает большая часть сыгранного за все годы материала. И все это существует благодаря профессиональной IT-поддержке. Наконец, существует Элитарный клуб с весьма значительной финансовой поддержкой, попасть в который теоретически есть возможность у каждого человека. Все зависит от его способностей к игре и умения показать себя. Наконец, есть Magister Ludi — избираемый Магистр Игры, равно как и другие элитные титулы. Все это создает кастальскую атмосферу торжества духа. Да, у этой Касталии нет своей суверенной территории, но это не отменяет ее существования.

Официальный статус Игра, которой прежде свободно занимались отдельные лица и товарищества, хотя она давно уже пользовалась дружеской поддержкой Педагогического ведомства, — официальный статус Игра получила сначала во Франции и Англии, другие страны отстали ненадолго. В каждой стране были учреждены комиссии по Игре и высший руководитель со званием Ludi magister, и официальные игры, проводившиеся под личным руководством магистра, превратились в интеллектуальные празднества. Магистр, как все высшие деятели на поприще духа, оставался, конечно, анонимом; кроме нескольких близких людей, никто не знал его настоящего имени; только к услугам официальных, больших игр, за которые отвечал Ludi magister, были такие официальные и международные средства информации, как радио и тому подобные. Кроме руководства публичными играми, в обязанности магистра входило поддерживать игроков и их школы, но прежде всего магистры должны были строжайше следить за дальнейшим развитием Игры. Только всемирная, представлявшая все страны Комиссия могла ввести в Игру (сегодня это уже редкость) какие-то новые знаки и формулы, сделать то или иное дополнение к правилам, признать желательным или ненужным подключение новых областей. Если смотреть на Игру как на некий всемирный язык людей духа, то комиссии стран под руководством магистров образуют в своей совокупности академию, которая следит за составом, развитием, чистотой этого языка. В каждой стране в распоряжении Комиссии находится архив Игры, то есть свод всех до сих пор проверенных и допущенных знаков и ключей, число которых давно уже значительно больше числа знаков древнекитайского письма (100).

Разумеется, если мы говорим о реализации некоей идеи, мы вынуждены сделать множество оговорок и принять множество допущений. Довольно большая часть различий Игры в бисер и ЧГК касается только частностей и потому малозначима. Так, например, Гессе отмечает, что «играть в нее можно было одному, вдвоем, большой компанией» (97), в то время как ЧГК — игра скорее командная и требует, помимо игроков, стороннего пакета вопросов и ведущего, а возможность играть вдвоем и втроем, конечно, присутствует, но весьма значительно урезает функционал игры. В какой-то степени это напоминает ситуацию с воплощением «предсказаний» фантастов прошлого. Космические полеты в современном мире выглядят и устроены совершенно не так, как представлял их Жюль Верн, что совершенно не отменяет его пророческой интуиции и попадания пусть не в яблочко, но по крайней мере в саму мишень. И все же существует ряд сущностных различий идеи Германа Гессе и этого формата ее реализации.

Прежде всего, эта игра не является языком. Ей присуща функция интеграции, но она не способна порождать на свет новые мысли и идеи любым иным способом, кроме сочетания уже существующих. Да, на стыке двух не вполне сопоставимых мыслей может родиться новый специфический смысл, и все же четкого и ясного высказывания партия ЧГК составить не может. Вторым серьезным отличием, во многом связанным с первым, является ее дробность и фрагментарность. Партии в ЧГК имеют очень четкую структуру, их можно дробить на турниры, пакеты, туры, вопросы, факты и ходы внутри вопросов. Но тем не менее между ними редко существуют плавные переходы. Только что мы обсуждали проблему перенаселения планеты, а в следующем вопросе уже вспоминаем биографию Кустодиева. Да, редакторы пакетов стараются сгладить этот момент и выстроить некую композицию, сделать переходы более плавными, а вопросы более связными, но тем не менее эта черта все равно присутствует. По этой же причине ЧГК достаточно далека от музыки, а ведь логичность и связность музыкального произведения Гессе использует как главную метафору для описания своей Игры. С другой стороны, можно вспомнить эпизод, когда Йозеф Кнехт предпринимает подробный и детальный разбор одной партии. В наших реалиях можно почти полностью повторить подобный ход, взяв, например, пакет из 60 вопросов, разыгранных на «Кубке Физтеха по интеллектуальным играм» в 2016 году, и детально разобрав и изучив всю фактологию, на которой строятся эти вопросы. Так что в каком-то смысле, возможно, это различие не столь велико и игры ближе, чем кажется. Третьим отличием является отсутствие сакрализации ЧГК даже в сообществе ее игроков (об этом мы уже упоминали). Да, есть люди, для которых игра значит больше, чем для других, и составляет очень значительную часть их жизни. Но это вопрос отношения к ней конкретных людей. В самой же игре нет никаких компонентов, которые специально настраивали бы на такое отношение к ней. В то время как в Игре в бисер такие компоненты присутствуют.

Дотоле каждая ее партия была последовательным соединением, группировкой и противопоставлением концентрированных идей из многих умственных и эстетических сфер, быстрым воспоминанием о вневременных ценностях и формах, виртуозным коротким полетом по царствам духа. Лишь значительно позднее в Игру постепенно вошло понятие созерцания, взятое из духовного багажа педагогики, но главным образом из круга привычек и обычаев паломников в Страну Востока. Обнаружился тот недостаток, что фокусники от мнемоники, лишенные каких бы то ни было других достоинств, могут виртуозно разыгрывать виртуозные и блестящие партии, ошарашивая партнеров быстрой сменой бесчисленных идей. Постепенно на эту виртуозность наложили строгий запрет, и созерцание стало очень важной составной частью Игры, даже главным для зрителей и слушателей каждой партии. Это был поворот к религиозности. Задача заключалась уже не только в том, чтобы быстро, внимательно, с хорошей тренировкой памяти следовать умом за чередами идей и всей духовной мозаикой партии, возникло требование более глубокой и душевной самоотдачи. После каждого знака, оглашенного руководителем Игры, проходило тихое, строгое размышление об этом знаке, о его содержании, происхождении, смысле, что заставляло каждого партнера ярко и живо представить себе значения этого знака. Технику и опыт созерцания все члены Ордена и игровых общин приносили из элитных школ, где искусству созерцания и медитации отдавалось очень много сил. Это предотвратило вырождение иероглифов Игры в простые буквы (97).

Развивая эту тему, также стоит отметить четвертое ключевое отличие. Если Игра в бисер существовала как главное оружие сопротивления так называемой «фельетонной эпохе», некоторым образом дистиллируя собственный культурный багаж, который должен занимать умы людей духа, то ЧГК, с точки зрения Германа Гессе, вероятнее всего, была бы полностью отнесена к этой «фельетонной эпохе» и ее культуре, так же как он относит к ней, например, кроссворды. Наша игра использует в качестве материала все что угодно, от древних богословских трактатов до комментариев из интернета и заголовков газет. ЧГК проповедует единство культуры, ее идеология гласит, что не бывает хороших и плохих источников для вопроса, ибо его качество определяет мастерство версификации. Об истинности этого утверждения, конечно, можно поспорить, но позиция эта однозначна. Наконец, последнее важное различие связано с материальной стороной вопроса. Несмотря на высокий уровень самоорганизации, ЧГК не создает Касталии. Она не создает для людей духа условий, при которых они могли бы не заботиться о материальных благах и полностью посвятить себя служению игре. Да, есть достаточно много людей, которые умудряются зарабатывать на ЧГК, а для некоторых она является даже основным источником дохода, но эти люди, во-первых, скорее исключение, а во-вторых, они все равно существуют в мирской капиталистической системе. Правда, справедливости ради, стоит отметить, что такую среду в романе создавала не Игра, а Орден, который помимо Игры курировал еще великое множество отраслей и существовал с государственными ведомствами в отношениях обмена духовных благ на материальные. Но тем не менее ЧГК вынуждена существовать в совершенно других условиях, и это, конечно, накладывает свой отпечаток на саму игру и на игроков.

И все же, невзирая на то, что жизнь вносит свои коррективы, искажая всякую платоновскую идею на этапе реализации, в конечном счете ее можно признать состоявшейся. Вероятно, наша игра исходит из совсем других предпосылок, появившись на свет не как волевое усилие отчаявшихся людей духа, а как следствие главенства постмодернизма в культуре. Вероятно, наша игра не способна настолько сплотить людей духа и создать для них тот единый язык, о котором так мечтал Герман Гессе. И уж совершенно точно наша игра имеет множество не обозначенных частных отличий. И все-таки есть сильное ощущение их сущностного единства. Оно не индивидуально, поскольку эта мысль высказывается довольно многими игроками в ЧГК. Наше эссе лишь углубляет ее и развивает ее. Думается, Герман Гессе был бы заядлым знатоком, случись ему попробовать сыграть в игру не в своих фантазиях, а в реальности. И все же…

«Реализовать» было у игроков любимым словом, и на свою деятельность они смотрели как на путь от становления к бытию, от возможного к реальному (99).

Эти слова были сказаны главным Magister Ludi, которого мы имеем честь знать. Ими мы и закончим свой очерк о реализации Игры в бисер.