Бородицкая Марина Яковлевна родилась и живет в
Москве. Окончила МГПИИЯ им. Мориса
Тореза. Поэт, переводчик. Постоянный
автор «Нового мира».
Марина
Бородицкая
*
«ВСЁ
СЛОЖНО»
*
* *
В
дождь уезжать — хорошая примета:
ворча
негромко, жмётся он к стеклу…
Веранда
ресторанная раздета,
и
сложенные зонтики в углу —
Разбитого
противника знамёна.
—
Мы
скоро снова свидимся, мой свет.
—
Да,
через дождь… нет, через год… Как сонно!
Вертинского
на нас с тобою нет.
—
Добавить
кофе? — Да, пожалуй, можно.
Наш
статус называется «Всё сложно».
Последний
завтрак. Слёзы на стекле.
Похмельный
дождь танцует на столе.
Песенка
за работой
Textus
по-латыни — «ткань».
Ткач
земных ткачей
и
портных портной,
свет
моих очей,
говори
со мной!
Помоги
сроднить
пляской
вечною
долевую
нить
с
поперечною.
Свет
моих очей,
чёлн
моих озёр,
не
гони взашей,
подскажи
узор.
Не
ковёр пускай,
а
простой миткаль —
на
снегу стелить,
под
луной белить.
А
куда оно
после
денется,
кто
да в чьё рядно
приоденется
и
какая нить
где
найдёт конец —
лишь
тебе рядить,
кузнецов
кузнец!
*
* *
Играет
в куклы девочка. Глядит
куда-то
вдаль, распределяет роли:
—
Ты
будешь королева, ты бандит,
а
ты спасёшь принцессу из неволи!
То
писк доносится, то злобный смех,
игра
в разгаре, девочка в ударе:
за
всех решает, говорит за всех,
блондинку
Барби наряжает в сари,
другой
красавице меняет пол,
поскольку
принцев вечно не хватает.
Никто
не сетует на произвол —
всё
кружится, клубится и летает.
И
прядки, отведённые со лба,
влажны,
и подбородок нежно-кругл…
Играет
в куклы девочка-судьба —
Возьмёт
гулять или поставит в угол?
*
* *
…И
с валидолиной последней
глотая
мятную слюну,
себе
четырнадцатилетней
в
пустом троллейбусе кивну.
Она
с очков стирает капли
затем,
что с ней затеял спор
на
репетиции спектакля
Андрюша
Т., её партнёр.
Он
ранен был по ходу дела,
но
падать на пол не желал:
нарядный
свитер сине-белый,
подарок
мамин, он жалел.
Но
что за оторопь хмельная —
не
отряхнуть, не отогнать —
и
эта сладость ледяная
под
ложечкой? о, вот опять!
И
я скажу себе, летящей
домой
вдоль мокрых тополей,
что
никогда не будет слаще,
отчаянней
и веселей,
а
будут отблески скупые,
а
будут оттиски слепые,
мерцательная
аритмия
дождя,
асфальта, фонарей…
И
сын по имени Андрей.
Биеннале
Девочка,
стриженная под мальчика,
и
мальчик с длинными, пышными волосами
на
концерте поэтов, не долистав журнальчика,
еле
слышно посапывая носами,
задремали,
римские две головки
прислонив
друг к другу — о, загляденье!
И
кружит над ними без остановки
иностранных
верлибров глухое гуденье.
Вдруг
какой-то поэт, поминая Хлебникова,
как
безумный взвыл — и они проснулись,
в
рюкзачках порылись и под учебниками
отыскали
плейер, и протянулись
проводки:
один — к обнажённой раковине,
а
другой нырнул под густые пряди,
и
затихли детишки, почти одинаковые,
в
пузыре незримом, в немой усладе.
Загадка
для маленьких марсиан
В
воде он тонет,
в
огне горит,
он
мягок на ощупь,
жалок
на вид
и
странные вещи творит:
то
в себе подобных
железо
втыкает сзади,
то
жизнь свою за други своя
кладёт
не глядя.
Он
любуется звёздами,
лёжа
на прелой соломе,
и
непрестанно гадит
в
собственном доме,
до того запущенном,
что Вселенскому костюмеру
неохота латать
его драную атмосферу.
*
* *
Дай,
ну дай же! Я вижу, как тает,
исчезает
волшебная ткань.
И
ведь знаю, на всех не хватает,
но
прошу, как последняя дрянь.
Позабыв,
чем платить за покупку,
сквозь
толпу пробиваюсь, как вплавь.
—
Не
на платье, — кричу, — не на юбку,
мне
всего на платочек оставь!
—
Ты
же дважды наряд подвенечный
надевала!
— И что из того?
в
том безмозглой, в другом бессердечной
прослыла…
На платочек всего!
Подрублю
я чудесный платочек
и
на горле свяжу узелком,
чтобы
изредка милый дружочек
заезжал
повидаться тайком.
*
* *
—
Десять
лет, — говорила бабушка, — десять лет
отдала
бы из жизни, чтоб только в гимназию
взяли! —
Дело
было в «еврейской квоте», известный
сюжет:
три
процента, не больше, — но бабушку
записали.
Белокурая
барышня, точёная миниатюра,
гимназисты
так и валились от стрел Амура
к
этим детским туфелькам, обещая сдуру
в
её честь по-рыцарски всех перебить
жидов…
Иногда
мне кажется: революционеры
были
частью плана, чтоб выбился дед в инженеры,
а
бабуля, мечту исполнив, стала врачом.
И
счастливые три процента флажком удачи
трепыхались
над нами, в карманах звенели сдачей,
и
в глазах её золотистых — тогда, на даче
—
впрочем,
я уже выросла, и это здесь ни при чём.
Я
не знаю, куда улетел тот девчачий обет
и
потребовал ли кредитор возвращенья
долга.
Просто
скорая к бабушке ехала слишком долго,
и
потом ещё десять лет горевал о ней дед.
*
* *
ЗУРО
«Ред Ай» — зенитное управляемое
ракетное
оружие для поражения низко
летящих
воздушных целей.
Из
конспектов по военному делу
Когда
по Витебску Шагал
шагал
в Шаббат слегка поддатый,
он
вовсе не предполагал
кого-то
запускать куда-то.
Кто
знал, что мы с тобою, не-
красивые,
немолодые,
легко
зависнем в вышине —
два
поплавка в чужой стихии?
И
нам покажутся смешны
избушки,
хнычущие хором,
забор
зубастый в полстраны,
мужик,
присевший под забором.
И
нам покажутся милы
любви
дурацкие причуды,
её
кипучие котлы
и
лютневые перегуды.
Два
полинялых поплавка,
подклеенных
воздушных змея,
мы
вдруг сорвёмся с поводка,
струясь
и на лету хмелея.
Молчит
гремучее метро,
уснули
окна и балконы,
лишь
красноглазое ЗУРО
следит
полёт наш беззаконный.