ПОСТМОДЕРН ЭПОХИ ЗАСТОЯ
Кирилл
Еськов, Михаил Харитонов. Rossija
(reload
game).
М., «Алькор Паблишерс», 2021, 656 стр.
Странным
образом вновь, после романа Льва Гурского
«Корвус Коракс»,
книга, сюжет которой в значительной
степени вращается вокруг важной птицы
(птицы в самом прямом смысле слова — на
этот раз злополучным пернатым оказывается
не ворон, а попугай) оказывается подводящей
итоги. «ROSSIJA (reload game)» — выходит уже
после смерти одного из соавторов романа
— Михаила Харитонова (он же Константин
Крылов). Вполне в духе произведения
можно даже заподозрить какой-то птичий
заговор по устранению современных
фантастов, пишущих под псевдонимами...
Конспирологии,
альтернативной истории в романе более
чем предостаточно: что одним из авторов
романа был не кто-нибудь, а именно К. Ю.
Еськов, более чем заметно. Заговоры,
спецслужбы, альтернативная история,
даже немного палеонтологии (с внезапным
привлечением Артура Конана Дойля) —
роман кажется собранным по рецептам
прежних произведений Кирилла Юрьевича.
Уже название для людей, знакомых с
творчеством фантаста, не будет неожиданным:
отсылка к одной из последних книг Еськова
— «Америkа (reload game)» более чем прозрачна,
да и структура текста, в котором ведется
историческая игра, с опенингом, описанием
юнитов и их боевых качеств и т. д.,
повторяет ходы известные по все той же
книге.
Если
в «Америke» Еськов создавал альтернативную
историю российской Америки (то есть
историю превращения российских колоний
в независимое государство, по образу и
подобию США), то на этот раз вместе с
соавтором он решил взяться за времена
Ивана Грозного и посмотреть, как бы
складывались события, если бы Иван
Васильевич был не столь озабочен
вопросами грядущего Страшного Суда, а
оказался монархом хотя и довольно-таки
циничным, но вполне либеральным (не
корысти ради, а токмо по воле явившегося
ему «архангела»). Как результат, сколь
можно судить по разбросанным по страницам
книги отступлениям, Россия в глазах
европейцев могла предстать неким
подобием все тех же США.
Хотя,
при всех пертурбациях, и некоторые
константы остаются: Курбский, например,
все равно от Ивана Васильевича бежит,
правда не из-за деспотичности оного, а
напротив — слишком уж царь теперь
борется за законность и порядок...
К
этим историческим манипуляциям авторов
всерьез, конечно, относиться не стоит
— на точность прогнозов и построений
они никак не претендовали, скорее им
просто хотелось поиронизировать над
ультраконсерваторами, исповедующими
русский «особый путь», державность и
тому подобные скрепы. Впрочем, и
идеалистичнейшим либералам, которые
за все хорошее против всего плохого,
невзирая на любые времена и эпохи, тоже
достается. Вообще, удивительнейшим
образом, совместный литературный разум
либерала Еськова и националиста Крылова
оказался довольно-таки марксистским
(может быть, сказывается именно общее
советское воспитание). Поведение
приближенных Грозного (в той трактовке,
которую дает царю «архангел») абсолютно
укладывается в концепцию советского
исторического материализма. Впрочем,
помимо впитанного еще в СССР классового
подхода, объединяет авторов и убежденность
в принадлежности России к миру западной
цивилизации, и любовь к одним и тем же
авторам (среди которых, несомненно,
видное место занимает А. К. Толстой).
При
всем стилистическом (но не сюжетном, о
котором далее) единстве, заметно
доминирует, однако, в тандеме именно
Еськов. Как уже сказано, книга вполне в
русле его предыдущих литературных игр.
Я никоим образом не могу назвать себя
знатоком творчества Константина Крылова,
ни поэтического, ни политического, ни
какого бы то ни было другого, но то что
вклад Еськова оказывается заметней,
увы, закономерно: именно ему пришлось
в одиночестве завершать начатое дело.
Сам финал книги, в котором в очередной
раз оказывается, что «в действительности
все не так, как на самом деле», а
«архангел»-игрок — существо совсем
иной природы, чем можно было от него
ожидать, — прощаясь с царем, оставляет
«новую» Россию без «божественного», то
есть своего собственного присмотра.
Так вот, этот блистательный (без
преувеличения), хотя и излишне прямолинейный
финал, несомненно, еськовский. От
зороастрийца Крылова такого откровенного
атеизма ждать все-таки не приходится.
Сам и. о. бога (на самом деле не
сверхъестественное существо, а всего
лишь обычный, пусть и наделенный
экстраординарными способностями игрок,
моделирующий варианты реальности, да
к тому же еще и носитель зловещего
генетического заболевания) настолько
не в восторге от «государственнических»
и «имперских» настроений тех, кто может
прийти ему на смену, что… что предпочитает
оставить с таким трудом созданное им
руками царя государство вообще без
присмотра, нежели доверить сомнительным
преемникам-консерваторам.
Смерть
одного из соавторов, кажется, повлияла
и на еще одно обстоятельство. Думаю, то,
что оказалось в конце концов романом,
первоначально претендовало на статус
цельного развернутого цикла.
История,
рассказываемая в книге, довольно четко
делится на минимум две весьма
самостоятельные части (разделенные
вполне четко: появлением игрока —
«архангела»). И хотя и мир, и персонажи
в обеих частях — одни, в целом части
различны. Если первая — перенесенная
в условную московскую древность история
«Шпиона, пришедшего с холода», то вторая
— перенесенный в ту же древность «Корвус
Коракс», сдобренный, впрочем,
зомбиапокалипсисом, приключениями
Джеймса Бонда на русской земле и много
еще чем. К этому надо прибавить ряд
сюжетных вбоквелов, вроде обнаружения
неизвестного рассказа Артура Конан
Дойля или «интервью», из которого мы
узнаем о прионной природе синдрома
Хелсинга-Стокера. В общем, действительно
собранье пестрых глав.
Отсутствие
ощутимого единства, однако, впечатления
от книги никоим образом не портит. Я уже
говорил, что если что-то и объединяло
авторов со столь различными, совершенно
противоположными политическими и
религиозными убеждениями, так это любовь
к литературе, и Алексей Константинович
Толстой — далеко не единственный автор,
которому авторы в своем романе отдали
должное. Книги столь откровенно
постмодернистской, даже не играющей с
цитатами, а почти целиком и полностью,
хотя и не до конца, из цитат состоящей,
заимствующей целые сюжеты из известнейших
произведений, и тут же разоблачающей
эти заимствования (советую обращать
внимание на многочисленные эпиграфы,
хотя и без них отсылки узнаются сразу),
— такой книги я еще не читал. Романа, в
котором Борис Годунов цитирует Венедикта
Ерофеева и Александра Галича, где Влад
Цепеш не только говорит почти исключительно
словами Сталина, но еще и специальную
трубочку посасывает (в прочем, отнюдь
не курительную) для полного сходства…
Где одноногий Джон Сильвер встречается
с князем Серебряным, Шерлок Холмс
раскрывает мировой заговор вампиров,
Джеймс Бонд выпивает с Иваном Грозным,
а доктор Фауст занимается выпуском
бумажных ассигнаций в Московии середины
XVI-го столетия... В общем, подобного
романа отечественная литература,
насколько я могу судить, еще не знала.
Точно
так же авторы обращаются с заимствованиями
из исторических и современных политических
(и не только) реалий. Например, пороховой
заговор легко может под их перьями
перекочевать из Англии в Россию. Честно
говоря, с реалиями современными (вернее,
политическими современными реалиями)
авторы даже несколько перебарщивают.
Упыри Владислав Юрьевич и Владимир
Владимирович Цепень (он же Цепеш),
чесночный митрополит, роснепотребнадзор...
Фельетонная составляющая в романе
весома, зрима, увы, порой все же скучна:
о том же чесночном (табачном) митрополите
— патриархе писалось много и от души.
Пафосный стиль и ультраконсервативная
идеология газеты «Завтра» также
осмеивались неоднократно. Все уже
пошучено до нас, то есть до авторов
романа. Опять вспоминается Арбитман с
его также не вполне удачным романом-фельетоном
о памятливом вороне.
Соавторов
оправдывает то, что, во-первых, отказаться
от сатирических приемов в данном случае
значило бы сразу и бесповоротно спасовать
перед предшественником. Во-вторых,
построив сюжет своей книги (второй ее
части) вокруг временной протечки из
будущего и попытки эту протечку всеми
силами ликвидировать (как это связано
с поисками птицы, я не буду раскрывать
— читайте сами), авторы понятным образом
не удержались от искушения насытить
этот сюжет аллюзиями на современность,
и надо сказать, нынешние узнаваемые
политические деятели в данном историческом
контексте выглядят как нельзя уместно
и естественно. Здесь вспоминается еще
один, не знаю уж как Крыловым, но Еськовым,
несомненно, любимый автор — Булгаков,
точнее, его пьеса «Иван Васильевич». А
еще смутно проглядывает неоконченный
роман Ильи Ильфа, в котором внезапно
древнеримские войска захватывают
советскую Одессу: не просто так «архангел»
подробно знакомит царя и великого князя
с историей древнего Рима (опять же один
из соавторов когда-то написал «Евангелие
от Афрания»). Смешение современности и
прошлого, однако, у классиков и
современников происходит очень
по-разному.
Проблема
современного политического фельетона,
вернее, романа-фельетона, в том, что на
политической арене в общем и целом те
же люди, что десять и двадцать лет назад.
Все, что могло быть сказано, о них уже
сказано. Арбитману хоть в какой-то
степени помогла освежить, извините,
дискурс фигура Навального, но и он уже
не новость. Раздутое до нескольких сотен
страниц повторение пройденного, увы,
порой, при всем мастерстве авторов,
вызывает скуку. В конце концов, ту же
архаичную Русь гениально срастил с
реалиями современной России еще 15(!) лет
назад Владимир Сорокин. По счастью,
фельетонная составляющая далеко не
исчерпывает всего содержания книги.
Чувством юмора и Еськов, и Крылов наделены
в полной мере: как только они начинают
шутить не о текущем политическом, у них
получается как мало у кого! Рассказ о
посмертном существовании Андрея
Курбского, например, смешен гомерически,
а рецензии начальника английской
разведки на автобиографическое сочинение
Бонда уморительны.
Видимо,
дело в том, что застой — хорошее время
для анекдотов, но плохое время для
больших памфлетов. Как работает, скажем,
Вс. Емелин, объяснять никому не нужно,
но в его творчестве как раз преобладают
именно анекдоты в стихах. Иногда
трагические, печальные, лирические,
всегда сдобренные изрядной долей иронии,
часто остроактуальные... Говорю «анекдоты
в стихах» без малейшего пренебрежения:
сочинить анекдот еще надо уметь. Но то,
что удачно на нескольких страницах,
увы, не подходит для большого текста.
За неимением лучших вариантов авторам
остается играть с литературными и
кино-цитатами. Играют, однако, они
виртуозно, и роман, несмотря на провисающую
(не по вине соавторов, а в силу сложившейся
политической обстановки) сатирико-политическую
составляющую, читается буквально на
одном дыхании.
Юрий
УГОЛЬНИКОВ