ПОСТМОДЕРН ЭПОХИ ЗАСТОЯ

Кирилл Еськов, Михаил Харитонов. Rossija (reload game). М., «Алькор Паблишерс», 2021, 656 стр.

Странным образом вновь, после романа Льва Гурского «Корвус Коракс»¹, книга, сюжет которой в значительной степени вращается вокруг важной птицы (птицы в самом прямом смысле слова — на этот раз злополучным пернатым оказывается не ворон, а попугай) оказывается подводящей итоги. «ROSSIJA (reload game)» — выходит уже после смерти одного из соавторов романа — Михаила Харитонова (он же Константин Крылов). Вполне в духе произведения можно даже заподозрить какой-то птичий заговор по устранению современных фантастов, пишущих под псевдонимами...

Конспирологии, альтернативной истории в романе более чем предостаточно: что одним из авторов романа был не кто-нибудь, а именно К. Ю. Еськов, более чем заметно. Заговоры, спецслужбы, альтернативная история, даже немного палеонтологии (с внезапным привлечением Артура Конана Дойля) — роман кажется собранным по рецептам прежних произведений Кирилла Юрьевича. Уже название для людей, знакомых с творчеством фантаста, не будет неожиданным: отсылка к одной из последних книг Еськова — «Америkа (reload game)» более чем прозрачна, да и структура текста, в котором ведется историческая игра, с опенингом, описанием юнитов и их боевых качеств и т. д., повторяет ходы известные по все той же книге.

Если в «Америke» Еськов создавал альтернативную историю российской Америки (то есть историю превращения российских колоний в независимое государство, по образу и подобию США), то на этот раз вместе с соавтором он решил взяться за времена Ивана Грозного и посмотреть, как бы складывались события, если бы Иван Васильевич был не столь озабочен вопросами грядущего Страшного Суда, а оказался монархом хотя и довольно-таки циничным, но вполне либеральным (не корысти ради, а токмо по воле явившегося ему «архангела»). Как результат, сколь можно судить по разбросанным по страницам книги отступлениям, Россия в глазах европейцев могла предстать неким подобием все тех же США.

Хотя, при всех пертурбациях, и некоторые константы остаются: Курбский, например, все равно от Ивана Васильевича бежит, правда не из-за деспотичности оного, а напротив — слишком уж царь теперь борется за законность и порядок...

К этим историческим манипуляциям авторов всерьез, конечно, относиться не стоит — на точность прогнозов и построений они никак не претендовали, скорее им просто хотелось поиронизировать над ультраконсерваторами, исповедующими русский «особый путь», державность и тому подобные скрепы. Впрочем, и идеалистичнейшим либералам, которые за все хорошее против всего плохого, невзирая на любые времена и эпохи, тоже достается. Вообще, удивительнейшим образом, совместный литературный разум либерала Еськова и националиста Крылова оказался довольно-таки марксистским (может быть, сказывается именно общее советское воспитание). Поведение приближенных Грозного (в той трактовке, которую дает царю «архангел») абсолютно укладывается в концепцию советского исторического материализма. Впрочем, помимо впитанного еще в СССР классового подхода, объединяет авторов и убежденность в принадлежности России к миру западной цивилизации, и любовь к одним и тем же авторам (среди которых, несомненно, видное место занимает А. К. Толстой).

При всем стилистическом (но не сюжетном, о котором далее) единстве, заметно доминирует, однако, в тандеме именно Еськов. Как уже сказано, книга вполне в русле его предыдущих литературных игр. Я никоим образом не могу назвать себя знатоком творчества Константина Крылова, ни поэтического, ни политического, ни какого бы то ни было другого, но то что вклад Еськова оказывается заметней, увы, закономерно: именно ему пришлось в одиночестве завершать начатое дело. Сам финал книги, в котором в очередной раз оказывается, что «в действительности все не так, как на самом деле», а «архангел»-игрок — существо совсем иной природы, чем можно было от него ожидать, — прощаясь с царем, оставляет «новую» Россию без «божественного», то есть своего собственного присмотра. Так вот, этот блистательный (без преувеличения), хотя и излишне прямолинейный финал, несомненно, еськовский. От зороастрийца Крылова такого откровенного атеизма ждать все-таки не приходится. Сам и. о. бога (на самом деле не сверхъестественное существо, а всего лишь обычный, пусть и наделенный экстраординарными способностями игрок, моделирующий варианты реальности, да к тому же еще и носитель зловещего генетического заболевания) настолько не в восторге от «государственнических» и «имперских» настроений тех, кто может прийти ему на смену, что… что предпочитает оставить с таким трудом созданное им руками царя государство вообще без присмотра, нежели доверить сомнительным преемникам-консерваторам.

Смерть одного из соавторов, кажется, повлияла и на еще одно обстоятельство. Думаю, то, что оказалось в конце концов романом, первоначально претендовало на статус цельного развернутого цикла.

История, рассказываемая в книге, довольно четко делится на минимум две весьма самостоятельные части (разделенные вполне четко: появлением игрока — «архангела»). И хотя и мир, и персонажи в обеих частях — одни, в целом части различны. Если первая — перенесенная в условную московскую древность история «Шпиона, пришедшего с холода», то вторая — перенесенный в ту же древность «Корвус Коракс», сдобренный, впрочем, зомбиапокалипсисом, приключениями Джеймса Бонда на русской земле и много еще чем. К этому надо прибавить ряд сюжетных вбоквелов, вроде обнаружения неизвестного рассказа Артура Конан Дойля или «интервью», из которого мы узнаем о прионной природе синдрома Хелсинга-Стокера. В общем, действительно собранье пестрых глав.

Отсутствие ощутимого единства, однако, впечатления от книги никоим образом не портит. Я уже говорил, что если что-то и объединяло авторов со столь различными, совершенно противоположными политическими и религиозными убеждениями, так это любовь к литературе, и Алексей Константинович Толстой — далеко не единственный автор, которому авторы в своем романе отдали должное. Книги столь откровенно постмодернистской, даже не играющей с цитатами, а почти целиком и полностью, хотя и не до конца, из цитат состоящей, заимствующей целые сюжеты из известнейших произведений, и тут же разоблачающей эти заимствования (советую обращать внимание на многочисленные эпиграфы, хотя и без них отсылки узнаются сразу), — такой книги я еще не читал. Романа, в котором Борис Годунов цитирует Венедикта Ерофеева и Александра Галича, где Влад Цепеш не только говорит почти исключительно словами Сталина, но еще и специальную трубочку посасывает (в прочем, отнюдь не курительную) для полного сходства… Где одноногий Джон Сильвер встречается с князем Серебряным, Шерлок Холмс раскрывает мировой заговор вампиров, Джеймс Бонд выпивает с Иваном Грозным, а доктор Фауст занимается выпуском бумажных ассигнаций в Московии середины XVI-го столетия... В общем, подобного романа отечественная литература, насколько я могу судить, еще не знала.

Точно так же авторы обращаются с заимствованиями из исторических и современных политических (и не только) реалий. Например, пороховой заговор легко может под их перьями перекочевать из Англии в Россию. Честно говоря, с реалиями современными (вернее, политическими современными реалиями) авторы даже несколько перебарщивают. Упыри Владислав Юрьевич и Владимир Владимирович Цепень (он же Цепеш), чесночный митрополит, роснепотребнадзор... Фельетонная составляющая в романе весома, зрима, увы, порой все же скучна: о том же чесночном (табачном) митрополите — патриархе писалось много и от души. Пафосный стиль и ультраконсервативная идеология газеты «Завтра» также осмеивались неоднократно. Все уже пошучено до нас, то есть до авторов романа. Опять вспоминается Арбитман с его также не вполне удачным романом-фельетоном о памятливом вороне.

Соавторов оправдывает то, что, во-первых, отказаться от сатирических приемов в данном случае значило бы сразу и бесповоротно спасовать перед предшественником. Во-вторых, построив сюжет своей книги (второй ее части) вокруг временной протечки из будущего и попытки эту протечку всеми силами ликвидировать (как это связано с поисками птицы, я не буду раскрывать — читайте сами), авторы понятным образом не удержались от искушения насытить этот сюжет аллюзиями на современность, и надо сказать, нынешние узнаваемые политические деятели в данном историческом контексте выглядят как нельзя уместно и естественно. Здесь вспоминается еще один, не знаю уж как Крыловым, но Еськовым, несомненно, любимый автор — Булгаков, точнее, его пьеса «Иван Васильевич». А еще смутно проглядывает неоконченный роман Ильи Ильфа, в котором внезапно древнеримские войска захватывают советскую Одессу: не просто так «архангел» подробно знакомит царя и великого князя с историей древнего Рима (опять же один из соавторов когда-то написал «Евангелие от Афрания»). Смешение современности и прошлого, однако, у классиков и современников происходит очень по-разному.

Проблема современного политического фельетона, вернее, романа-фельетона, в том, что на политической арене в общем и целом те же люди, что десять и двадцать лет назад. Все, что могло быть сказано, о них уже сказано. Арбитману хоть в какой-то степени помогла освежить, извините, дискурс фигура Навального, но и он уже не новость. Раздутое до нескольких сотен страниц повторение пройденного, увы, порой, при всем мастерстве авторов, вызывает скуку. В конце концов, ту же архаичную Русь гениально срастил с реалиями современной России еще 15(!) лет назад Владимир Сорокин. По счастью, фельетонная составляющая далеко не исчерпывает всего содержания книги. Чувством юмора и Еськов, и Крылов наделены в полной мере: как только они начинают шутить не о текущем политическом, у них получается как мало у кого! Рассказ о посмертном существовании Андрея Курбского, например, смешен гомерически, а рецензии начальника английской разведки на автобиографическое сочинение Бонда уморительны.

Видимо, дело в том, что застой — хорошее время для анекдотов, но плохое время для больших памфлетов. Как работает, скажем, Вс. Емелин, объяснять никому не нужно, но в его творчестве как раз преобладают именно анекдоты в стихах. Иногда трагические, печальные, лирические, всегда сдобренные изрядной долей иронии, часто остроактуальные... Говорю «анекдоты в стихах» без малейшего пренебрежения: сочинить анекдот еще надо уметь. Но то, что удачно на нескольких страницах, увы, не подходит для большого текста. За неимением лучших вариантов авторам остается играть с литературными и кино-цитатами. Играют, однако, они виртуозно, и роман, несмотря на провисающую (не по вине соавторов, а в силу сложившейся политической обстановки) сатирико-политическую составляющую, читается буквально на одном дыхании.

Юрий УГОЛЬНИКОВ