Савина
Ксения Игоревна родилась в 1992 году в
Санкт-Петербурге. Преподаватель-исследователь,
религиовед, поэт, критик, организатор
литературного процесса. Выпускница
философского факультета СПбГУ (2013).
Окончила аспирантуру ЛГУ им. А. С. Пушкина
(2019). Публиковалась в журналах «Знамя»,
«Юность», «Аврора», «День и Ночь», «Наш
современник», «Перископ», «Сибирские
огни». Живет в Москве. В «Новом мире»
публикуется впервые.
Ксения Савина
*
НЕПРОСТОЕ
НАЗНАЧЕНЬЕ
*
* *
Греби
внимая
Глубочайшему
теченью,
Оно
могучее ведёт по дну реки,
Но
по верхам такие резкие порывы,
Всё
в сторону от нужной стороны.
И
лодку сотрясают столкновенья
И
частые рывки —
Перехвати
весло
И
правильно,
И
крепко!
Родная
деревянная душа
Тебя
послушает
И,
воспаря над волнами
И
над водой,
На
верный выйдет курс.
Я
не боюсь,
Я
собираюсь с духом.
*
* *
Когда
вступаешь в круг,
Где
ты себя сейчас покажешь,
То
никому уже не важно,
Что
было до того.
Что
ты в тени стоял, немея,
Что
тремор ты не мог унять,
И
прочее, что накануне,
Что
годом раньше, что тремя.
Теперь
ты будешь настоящий
Тебя
запомнят вот таким —
Вступившим
в круг,
Сказавшим
слово,
Пусть
выдавая свой испуг.
*
* *
Мы
тащим за собой по жизни груз
Того,
что не должно было случиться,
Того
непреднамеренного зла,
Которое
над нами совершили
Родные,
близкие, друзья.
По
жизни, будто бы в бою
Уже
мёртвого товарища
Волочём
по земле, на которой
Нет
живого места.
Так,
вытирая кровь и слёзы с губ,
Мы
тащим за собой по жизни труп.
*
* *
Поделитесь,
поделитесь,
Люди,
поделитесь тайной зла.
Как
так легко оно вбирает
В
себя остатки света,
Пусть
и того, который нестерпим
И
дорого даётся.
Что
с тем случается во мраке,
Неужто
бесполезно гаснет?
И
если сердце каждое — звезда,
То
сколько света может дать,
Прежде
чем взорвётся
И
исчезнет.
Быть
может зло — тяжёлая воронка,
Когда
само с собой кончает сердце,
Но
продолжает кровь гонять,
Оно
уже — дыра,
И
в ней черно, как в проруби,
Как
в зраке без надежды.
Но
для меня покрыто тайной —
Как
можно не принять
Протянутую
руку,
Как
можно друга не признать?
*
* *
Я
лавой исхожу,
Вот
так живу,
А
здесь
Нет
для огня
Ни
воздуха, ни пищи,
Здесь
сердце не в цене.
Здесь
чести нет,
Здесь
быть не может славы.
И
не хочу игрушкой быть
Ни
в чьих руках,
Но
и вещью бесцельной
Лежать
ото всех рук
Отлучённой
Не
хочу.
Всё
требует: «Решай!»
А
у меня ни гроша
За
желанное заплатить.
Мне
остаётся юлить
И
лгать, зная,
Что
не поможет.
*
* *
Моя
остроконечная звезда
Не
светит и не греет,
Слепит
и иссушает,
Моя
звезда лишь для того дырявит небо,
Чтоб
я росла всему наперекор,
Чтоб
я сопротивлялась и терпела,
А
это — непростое назначенье.
Давай,
мне расскажи, что нужно жить
И
быть довольным, что нужно
Повзрослеть
и оклематься,
Я
не слышу —
Моя
звезда гудит от тяжкого горенья,
Ей
больно,
Ей
снится, что она погасла,
И
просыпается она от гнева
И
тянет
Ко
мне лучи ещё острее.
*
* *
Рвётся
машина вверх,
Почти
под прямым углом,
И
земля под крылом,
И
я покидаю снова
Давно
безучастный город.
Словно
стираю
Из
книги домовой
Запись
о прибытии —
«Одна,
незамужем,
Вредные
привычки — есть,
Воспитана
— по случаю».
И
впереди как будто
Не
место назначения,
А
бесконечное возвращение
На
прежнее место.
Готова
сказать — нет,
Но
некому говорить,
А
себя в такие минуты
Никогда
не застать.
И
всё-таки нельзя
Не
попытаться
Улететь
И
добраться.
*
* *
Я
люблю эту жизнь,
Потому
что она
Смотрит
мне честно в глаза.
У
неё в рукаве
Для
меня два туза,
У
неё для меня красота.
И
её не купить,
И
её не продать,
Красоте
не сказать: «Подожди».
Пусть
она, уходя,
Только
гладит меня,
Не
зовёт на отеческий пир —
Знаю,
день мой придёт
На
закате времён
Победителей
прежней поры.
Знаю,
день мой ещё не цветёт,
Только
зреет напористо день.
*
* *
Господь
меня поднимет из земли
Сейчас,
как в будущем последнем.
Я
— невзошедшее зерно,
Но
есть ещё во мне
Всевозрождающая
сила.
Куда
её вложить?
Я
прожил всё, что выпало на долю,
И
не любому выпадает этот мрак,
Когда
лежишь в земле заиндевелой
Ни
мёртвый, ни живой,
Не
нужный ни себе, ни людям,
Лежишь
и горько любишь эту землю,
Не
давшую тебе произрасти.
И
стыдно за любовь,
Но
разве может
Сознание
глухое
Любовь
остановить?
Она
всего сильней умеет
Жить.
Но
крепкая рука несёт в сады иные
И
мне тепло, и верю я сильней,
Жаль
только, что оттаявшее сердце
Не
о побегах долгожданных бьётся —
О
запустении земли неблагодарной,
О
вечном запустении её.
Давид
Будто
камень в пастушьей праще,
Я
лежу, легко, проворно,
Я
покорна верной дуге
Я
не струшу.
Руке,
не знающей промаха,
Вверена
моя судьба,
Только
безжалостно и бесполезно
Я
мыслю,
Я
желаю,
Я
могу.
Под
солнцем, не терпящим лжи,
Я
лежу в груботканной
Колыбели
И
тихо раскаляюсь от стыда.
Наступит
день, о этот день!
Покажется
войско
Филистимлян.