А. И. СОЛЖЕНИЦЫНУ
Глубокочтимый Александр Исаевич!
Я еще никогда не решался досаждать Вам приветствиями. Десять лет, пять лет назад во мне слишком сильно было чувство, что право приветствовать Вас должно бы считаться резервированным лишь за теми, кто на деле, а не на словах разделил опасности Вашей борьбы тогда. И только сегодня, в пору, когда самая память о вчерашнем дне как будто вытеснена забывчивым, как всегда, шумом дня нынешнего, я решаюсь взять слово от лица многих — всех тех, кому не нужно было непременно ощущать себя во всем и всегда с Вами единомысленными, Вашими, как говорят люди в словах нестрогие, “поклонниками”, чтобы твердо держать в памяти, сколь многим мы Вам обязаны и в какой мере импульс сделанного Вами существенен для самой идентичности наших поколений. То соглашаясь, а то и разнореча с Вами в душе, мы прожили сознательную жизнь из десятилетия в десятилетия Вашими читателями, Вашими мысленными собеседниками, и это никогда не уйдет из состава нашей сути. “Поклонник” — слово несуразное, а “единомышленник” — пристойное, но только совсем непритязательному слову “читатель”, как кажется, свыше назначено быть именованием такой жизненно-повседневной связи с писателем, которая приближается чуть ли не к сакраментальной нерасторжимости.
С незабвенным выходом в свет того одиннадцатого новомирского номера жизнь наших смолоду приунывших поколений впервые получила тонус: проснись, гляди-ка, история еще не кончилась! Чего стоило идти по Москве домой из библиотеки, видя у каждого газетного киоска соотечественников, спрашивающих всё один и тот же, уже разошедшийся журнал! Никогда не забуду одного диковинно, по правде говоря, выглядевшего человека, который не умел выговорить название “Новый мир” и спрашивал у киоскерши: “Ну, это, это, где вся правда-то написана”! И она понимала, про что он; это надо было видеть, и видеть тогдашними глазами. Тут уж не история словесности — история России.
Дай Вам Бог сил!
С низким поклоном и уставным многолетием
Сергей Аверинцев.