Кружков Григорий Михайлович родился в 1945 году в Москве. Окончил физический факультет Томского университета. Поэт, переводчик, эссеист, многолетний исследователь зарубежной поэзии. Лауреат нескольких литературных премий, в том числе Государственной премии РФ (2003). Постоянный автор «Нового мира». Живет в Москве.
Григорий Кружков
*
ПЕРЕПЁЛКА
* *
*
но почему они сразу не сказали
почему
разве трудно было на улице или в детском саду
подойти и сказать
мальчик ты умрёшь
поэтому возьми краски и нарисуй
яблоко — красным и жёлтым
иди потанцуй с Леночкой
ну смелей
внимательней — слушай музыку —
слушай музыку
разве это не важней
чем объяснить откуда я взялся
у папочки есть пипка а у мамы
разве это хоть что-нибудь объясняет в жизни
разве из пипки я появился
разве в пипку спрячусь
я умру
да ты умрёшь мальчик
поэтому
изучай языки
французский немецкий и шведский
доктор чехов знал немецкий язык
и понимал что «я» по-немецки
будет «их»
но почему они сразу не сказали,
почему
это сразу изменило бы всё
понимаете — всё —
если бы с самого начала
нянька
или учительница
сказала
дети
откройте тетрадки
и напишите
я умру
написали?
[∞]
Подражание И.А.
Ты пышнее гусарских усов,
Ты грудастей житомирских бабок,
О подобье песочных часов,
Злой судьбой опрокинутых набок.
Ты — упёртый в бессмертье лорнет,
Ты — глядящая в душу двустволка,
Ты петляющий заячий след,
Обводящий Собаку и Волка.
Ты — ревнивого Бога лассо,
Охлестнувшее сердце заране,
Исковерканное колесо,
Не доехавшее до Казани.
Отменяешь ты времени счёт, —
Но по-прежнему верят поэты,
Что им царская Вечность нашьёт
Продувные твои эполеты.
Старая песня
Не лепо ли ны бяшеть...
Начинай хоть с Дону, хоть с Чечни,
с жиру ли, со страху,
но какую песню не начни —
пета бяху.
Словно на неважного певца
с укоризной глядя,
кротко бяшет старая овца:
— Бяху, дядя!
Что ты блеешь, глупая овца,
украшенье плова,
ты, что ради красного словца
на костёр готова?
Будем мы гореть с тобой в аду,
где кердык надежде,
с той же старой жвачкою во рту,
что и прежде.
Архимед в Сиракузах
Посмотрите на этого старика,
ковыляющего по дорожке,
ковыряющего палкой в земле —
то ли с целью
выковыривания
печёной картошки,
то ли доказательства
равнобедренности
дешёвой матрёшки.
Если молодость —
это полёт в эмпиреи,
старость —
занятие тихое,
похожее
на выпиливание
или выжигание
(и последующее выживание
на выжженном месте).
Это уже не ямбы,
а тромбы,
не дактили и хореи,
а скорее
какие-то птеродактили —
выше —
круче —
быстрее !
Старость
это Архимед в Сиракузах,
мечущий
огромные камни
в римлян,
подцепляющий крюками
корабли Марцелла
и вздёргивающий их
за шкирку
в воздух,
как щенят! —
Хорошо, успокойся,
тебе вредно волноваться.
Я уже успокоился.
Всё нормально.
Архимед в ванне
Тело, погружённое в одиночество, вытесняет
столько одиночества, что хватило б
на круглосуточную работу фонтана
«Самсон, разрывающий узы брака» —
или — фантазия наркомана —
на полив целого поля мака.
Бог поливает каждый цветочек
и беспечно насвистывает, поливая.
Человек есть геометрическое место точек,
каждая из которых — болевая.
Куда ни ткни, всякая клетка
издаёт своё особенное «ох» или «ах».
Вот так это всё устроено, детка.
По крайней мере, на первых порах.
Перепёлка
Исповедать вам душу в стихах напослед? —
Прикажите —
рубаху рвану без стыда:
Вот я весь перед вами —
как есть, на просвет —
Перепёлка уводит людей от гнезда.
Приволакивая неуклюже крыло,
Вызывая азарт, любопытство и смех,
То взлетит,
то в траву упадёт тяжело —
Чумовая добыча любого и всех.
Может, вывернуть вам напоказ потроха?
Вот, смотрите —
но шляпа факира пуста.
Ибо в этом последняя тайна стиха —
Перепёлка уводит людей от гнезда.
* *
*
Я мало нюхаю. Я растерял свой нюх.
Из девяти блаженств, завещанных когда-то,
Одно — тончайшее, нежнейшее, чем пух —
Я упустил совсем — блаженство аромата.
Ещё один шажок от робкого зверька —
Но в ту ли сторону? Французская зараза
Не зря сей Царский Холм разит издалека;
Без обоняния мы хуже, чем без глаза.
Мы трогаем рукой; мы пробуем на вкус;
Мы смотрим, наконец; мы нехотя внимаем...
Но исключить, увы, не можем мы конфуз,
Ведь не обнюханный предмет — непознаваем.
Он может быть хорош по виду, по словам,
И трудно явную в нём различить тухлинку, —
На то и нужен нос. Не зря Виргилий сам
Любил понюхать рыб, с рабом бродя по рынку.
Вначале запах был. Из бездны он дохнул
(Подправлю Книгу я), над бездною носился —
И в Божьи Ноздри вник. Бог сморщился, чихнул!
И сим первотолчком мир Божий сотворился.