Гришаев Андрей Робертович родился в 1978 году в Ленинграде. Окончил Ленинградский электротехнический институт. Автор двух поэтических книг: «Шмель» (М., 2006) и «Канонерский остров» (М., 2014). Лауреат журнальных премий «Нового мира» (2007) и «Знамени» (2009), а также первой независимой премии «Парабола», учрежденной Благотворительным фондом имени Андрея Вознесенского (2013). Живет в Москве. В подборке сохранена авторская пунктуация.
Андрей Гришаев
*
БЕЛЫЙ ВЕТЕР
Памяти Саши
* * *
А у Семёновых в фотоальбоме
Живее всех
А у Смирновых в фотоальбоме
Мёртвые все не смотри
А у Захаровых в фотоальбоме
Искры из сердца
А у Андреевых в фотоальбоме
Хлам
И то хлам и это
Искры из сердца там
Лебеди по проводам
Летят
И зима и лето
Проходят
И земля и небо
Проходят
Но бабушка Зина
Бабушка Нина
Из памяти не выходят
Так что же выходит?
Как дом деревянный пустой
Себя перелистывает не живя не стараясь
Андреев-Захаров склоняясь над пустотой
Летит лебедями проваливаясь и вздымаясь
Смирновы-Семёновы звёздный ковш занеся
Черпают из этого это — что? — не сказать словами
Вот памяти червь но худого о нём нельзя
Он крылья и свет и сверкает над головами
* * *
Мы в белый сад вошли —
Там облако созрело,
Мы бережно его сорвали и несли.
Оно лежало на носилках и белело.
Я муравей, и я имею тело,
Я отсвет на плече — я тоже тело,
Я просто слово — тело, тело, тело,
Какой прекрасный сон.
Мы положили облако на стол,
Но стол не выдержал, и пол, и подпол...
Мой брат троюродный хватил тарелку об пол,
Чтоб песня, а не стон.
И песня поплыла над пустотой над садом,
Над пустотой над облаком в саду.
Мы вот туда пойдём, но будем на виду,
Троюродный наш брат, дуди в дуду,
Прекрасный отсвет, проводи нас взглядом.
* * *
Споткнулся о чей-то голос:
«Подайте на память».
Чересчур, чересчур —
Так, чихая, говорил дружеский кот.
Дергаются ниточки и верёвочки.
Вот память, а вот действительность.
Действительно, странно…
Ниточки и верёвочки.
А между тем, образуют
То, куда
И вглядываться-то…
Разворачивается белый вокзал,
И трагический поезд,
И ветер — белый, белый,
В окошко тамбура.
А это друг мой, Саша,
Сидит, и цветы, и газеты с синеющими кроссвордами —
Все шелестят.
Кричу со всей дури, а голос тихий-тихий,
Тихой-тихой, как говорила бабушка.
Тихой-тихой — «Куда едем?»
И печальными буквами доносится:
«За неимением того света,
Друг мой, в Выборг».
* * *
Вы это искорка от солнца
Ты копошится под землёй
Вы это тонкое и рвётся
Ты собирается домой
Остался только гул от встречи
И в сердце невесомый сбой
Любить — «готов я неустанно…»
Но ты торопится домой
Я перед сном наполню ванну
Чтоб просто взять и полежать
Всё было сделано неправильно
И пол холодный, земляной
Здесь стены вы а воздух ты
Здесь комната стыдом объята
Кровать истерзана и смята
Тебя ушедшую как брата
Прошу мой брат останься ты
* * *
Воскресни открой глаза и присоединись к просмотру
Показывают северные земли или южные пингвины смешные
Господи что такое снова нихера не видно
Или вообще обрубили я не помню мы не просрочили заплатили?
Снег выпал а вчера туман в воздухе огоньки мигают
Шёл из пятёрочки крест аптеки в облаке пара
Чуть замешкался по глазам будто прутом железным
Что-то не там купил а
Снежинки
Ноль делений в экране будто в степи монгольской
Ухом к мёрзлой земле нет сигнала
Присоединяйся прошу хоть к пешему разговору
Хоть к пустому чаю воскресни присоединяйся
* * *
Жили на солнце, а о другом молчали.
Мама учила — надо стараться лучше.
Вот набежала туча, и мы сказали:
Будем жить в условиях тучи.
Гром посреди раздался, и мы сказали:
Поживём в условиях грома.
У нас есть вторая печаль внутри первой печали
И дом чуть поменьше внутри первого дома.
В доме не прибрано, страшно, но мы сказали:
Поживём в условиях страха,
Дрожим, лепестки пионерские в актовом зале,
Но вдруг мы воскреснем из праха.
Вдруг мы очнёмся — нет, или мы качнёмся
В сторону ту, где были, и где сияли
Мамины серьги — мы к ним, а они на солнце
Пели и плакали и воскрешать не стали.
* * *
Море и небо и горы и солнце и ветер
Белый диван уплывает и стол отъезжает
Мне апельсина а мне сливу а мне грушу
Целый город ветра внизу кошка подаяния просит
Здесь есть укромное место где кости а на них чуть мяса
Оставляются добрыми жителями нашего дома
Но кошки всё равно худые кожа и кости
А друг в недостроенном доме картины пишет
Нырнуть и вынырнуть нырнуть — и тебе того же
Ныряешь выныриваешь ныряешь вода в маске
Выше выше а потом время ужинать — и тебе того же
В том месте где ты в этом году оказался
Вдевятером мы здесь плавимся и пропадаем
Комары и мухи кошки цикады торговец фруктов
Нет нет нет и всё же да и конечно
Да конечно мы знаем ты не знаешь не надо
Да конечно хлеб разломишь у детей вопросы
У взрослых ответы стук ножей и вилок
Между вторым и чаем море встаёт стеною
Гора разламывается нет никто не спасётся
Я сомневаюсь в том что эти цветные прищепки
Способны удержать на ветру покрывало
Я сомневаюсь в том что эти тонкие дверцы
Имеют смысл эти «да» «нет» «конечно»
Но конечно имеют
И конечно удержат
Будьте благословенны обратные наши билеты
Благословенны вилки пластмассовые в самолете
Благословенно всё то что потраченных нас возвращает
И мы возвращаемся магниты слезающая кожа
И здесь есть кошки и они здесь глаже и толще
Есть ангелы так говорят в деревянной церкви
Мы верим что останемся здесь надолго
Под окнами было дерево листья не рвались на ветре
* * *
Меч слов
В клюве неся
Шёл сосед мой, нетрезв
Шар голубой
Над головой
Поворачивался
Плыло небо из звезд
Кто-то урну поджёг во дворе
Свет её, шелестя
Освещал и лицо его в ноябре
Уводил и держал, уведя
И двойное соседа лицо
Как же осень за горло берёт
Матерка выпускало кольцо
И душило огонь в свой черёд
А меч слов
Улетая, летел
Приходили наверх глядеть
Мать моя и отец
От их тел
Шла любовь
И шар голубой начинал гореть
* * *
Сохрани это в облаке, что ли.
Эту тень, полутень и проблеск,
Междометия, и меж деревьев
Локоток, прядь волос и оклик.
Встать левее чуть, чуть правее —
Так ли, что ли?
Дрогнешь в облаке, воспоминая,
Там, где всё, да не всё на месте.
Лес в лесу, мышь в мыши, так можно?
Заводить ли о недовесе
Разговор, когда меч и ножны
Друг для друга. Так ли? Не знаю.
На дровах, за сараем шатким,
Где сидели мы, обнажив
Наши души и приникая
К другу друг, смысла слов лишив
Друга друг. Что ещё? Он знает,
Бегло в облаке сохранив.
* * *
Лев притаился в зеркале в коридоре
Ребёнку страшно туда идти
Но ему нужно в ванну, там горы и море
И белый корабль на полпути
В темноте, распластанной до блеска
В тёмном блеске, который есть ужас глаз
Лев убийственный и не только детский
Он казнит ребенка, а после — нас
Ужас ужас — и на этом пустом отрезке
Где мерцают чёрточки и крючки
То болтаемся, как сорванные занавески
То смыкаемся в солнечные пучки
* * *
То ли поздно, то ли рано
Выглянула кошка из-под дивана.
Дух осени в комнате был, и стоял
Стул, я на нём сидел, во взгляде её читал:
Помнишь, год назад ребёнок не мог заснуть,
Я ему мешала и в ванной завёрнутая лежала
В полотенце, с грелкой, дыша чуть-чуть,
А в четыре ночи я дышать перестала.
Разве это правильно? Я вижу сад,
Я в саду гуляю, в беседке сижу,
Гуси белые в беседке расписной летят,
В жизни их не видела, теперь вот гляжу.
Дивные плоды, неумным своим умом
Я вас охвачу так, чтобы вы росли
Внутри тела моего, я построю дом,
Шкаф, диван, волоски герани в пыли.
Я люблю целую вас, чтобы вы меня
Любили и целовали, целовать и любить
Я прошу друг друга, но и вы меня
Будете ли целовать, будете ли любить.
В неподдельном саду утром светит свет,
Ночью света нет, но гуси вверху летят
По краям расписного неба и дальше, где края нет.
Мой осенний сон, мой белоснежный сад.