Вся наша жизнь — неустанный поиск собственной реальности, но нам случается обнаружить подлинность не только в действительно свершившихся событиях, но и в их вероятном течении. Неизвестно, когда человек впервые задумался о том, что его личная жизнь и судьба целых народов могла бы сложиться иначе. Первым дошедшим до нас письменным свидетельством такого рода размышлений является пассаж знаменитого римского историка Тита Ливия из его масштабного труда «История от основания города», где он анализирует, с какими сложностями столкнулся бы Рим, если бы Александр Великий не умер в Вавилоне в 323 году до н. э. Революции и другие социальные катаклизмы XIX века породили огромную волну подобных фантазий. Писатели конструировали миры, где Римская империя не приняла христианство, Великая Армада одержала верх над британцами, а египетская кампания Наполеона завершилась его победой. Французский философ Шарль Ренувье даже придумал специальный термин — «ухрония» («Uchronie») — по аналогии с утопией, для обозначения фиктивной, контрафактной хронологии, однако термин не нашел широкого применения даже во французском языке, будучи вытеснен привычным для нас словосочетанием «альтернативная история».
Кровопролитные войны и бесчеловечные тоталитарные режимы ХХ века, послужившие причиной гибели десятков миллионов людей и полностью переписавшие в нашем сознании представления о возможном и допустимом, вызвали еще более острый интерес к тому, по какому пути могла бы пойти наша цивилизация. Психологическая неготовность людей принять весь свершающийся на их глазах ужас привела к тому, что в 1930-е годы было опубликовано больше произведений этого жанра, чем за весь XIX век. Авторы по-прежнему воображали миры, где не вымерли динозавры или государство остготов не было завоевано византийцами, но ни один из крутых исторических виражей не привел к появлению такого количества гипотетических вселенных, как возникновение нацизма и итоги Второй мировой войны: теме победы Третьего рейха над союзниками посвящено не менее двух третей всей альтернативно-исторической фантастической литературы.
Первые футуристические антиутопии, описывающие мир, где гитлеровской Германии удалось победить, были созданы еще до начала Второй мировой. Действие романа британской феминистки Кэтрин Бурдекин «Ночь свастики» (1937) происходит спустя 700 лет после прихода Гитлера к власти и описывает отвратительное общество, где устранены евреи, запрещено христианство, а женщины лишены гражданских прав. Эта псевдохроника носила характер мрачного предостережения, призывающего мыслящих людей задуматься о возможных последствиях наступающей коричневой чумы, но и после 1945 года авторов по-прежнему привлекала эта тема.
Одним из самых ярких произведений, размышляющих о том, каким мог бы стать наш мир, если бы страны Оси одержали верх, стал роман Филипа К. Дика «Человек в высоком замке» (1962), на основе которого был создан одноименный телесериал («The Man in the High Castle», 2015 — 2019, 4 сезона, 40 серий). Создатель экранизации Фрэнк Спотниц известен как автор сценария более чем к 40 эпизодам сериала «Секретные материалы» и множеству других сериалов, а одним из продюсеров выступил постановщик многих фантастических фильмов Ридли Скотт.
Удостоенный литературной премии «Хьюго» 1963 года, роман Дика построен как рассказ о нескольких людях, живущих в послевоенной Америке, разделенной между победившими нацистами и японцами. Их судьбы пересекаются, кто-то из них просто пытается выжить в новых условиях, подавив национальное и человеческое достоинство, а кто-то становится непримиримым борцом против жестокого режима, но почти все они так или иначе узнают об удивительной книге, написанной загадочным затворником Готорном Абендсеном, которого называют Человеком в высоком замке и в чьем образе ясно угадываются черты самого Филипа Дика, силой воображения творящего новые реальности. В этом сочинении, запрещенном нацистами, но доступном на японских территориях, описан мир, в котором победили союзники. Темное название книги — «И наестся саранча» (или в другом переводе «И отяжелеет кузнечик») — является отсылкой к мрачным пророчествам Екклесиаста, предсказывающим наступление горьких, безрадостных дней, когда «тебя будет страшить высота, ты будешь бояться споткнуться, идя по дороге, волосы твои побелеют, как цветы миндального дерева, ты будешь ползти, как кузнечик, и утратишь аппетит к жизни, а потом уйдешь в свой вечный дом» (Екклесиаст, 12:5). Это сумрачное предчувствие осуществилось в судьбах героев «Человека в высоком замке»: они влачат свои будни в унижении и постоянном страхе за собственную жизнь, сталкиваясь с безжалостным угнетением завоевателей, теряя близких.
Авторы сериала значительно усложнили повествование, превратив роман в романе — в фильм, за разрозненными фрагментами которого охотятся как нацисты, так и активисты сопротивления. Титры каждой серии начинаются звуком включающегося проекционного киноаппарата, закавычивая действие и подчеркивая онтологическую равнозначность основных сюжетных линий их заэкранному варианту. Если у Филипа Дика параллельный мир был всего лишь плодом фантазии писателя, формой внутреннего протеста против угнетения своих соотечественников, то в сериале история коробок с пленкой, озаглавленных «И наестся саранча», только начинается с фальсификации Абендсена, работавшего когда-то киномехаником и смонтировавшего свой первый агитационный сюжет из обрезков документальных короткометражек. Кадры воображаемой победы союзников настолько потрясают тех, кому удалось их увидеть, что, как по волшебству, к Абендсену начинают стекаться подобные ролики, создающие завораживающую иллюзию подлинности. Поиски скрытого источника этих шокирующих отрывков, взрывающих представления о границах возможного, и составляют главный сюжетообразующий элемент сериала.
Центральной фигурой сериала, действие которого (как и романа) отнесено к 1962 году, является молодая девушка Джулиана Крейн (Алекса Давалос), живущая со своим парнем в Сан-Франциско на территории Тихоокеанских Штатов Америки, ставших доменом Японии. Несмотря на то, что в начале Джулиана ведет неприметное существование и смиренно соблюдает все правила, установленные японскими оккупантами, мы знакомимся с ней на уроке айкидо, где она лихо побеждает противника, используя силу нападающего против него самого, и сразу понимаем, что при всей внешней скромности и хрупкости девушки в ее характере скрыты черты потенциального бойца. Путь Джулианы к осознанному протесту начинается с того, что в ее руки попадает один из фильмов, из-за которого погибает ее сестра. Решив доставить пленку по назначению, чтобы смерть любимой сестры не оказалась напрасной, Джулиана постепенно разматывает тугой клубок секретов, откровенной лжи и холодного коварства, опутывающих источник фильмов и их подлинный смысл. Шаг за шагом скитаясь по раздробленным на зоны германского и японского влияния некогда единым американским штатам, попадая в среду заговорщиков и знакомясь с высшими нацистскими руководителями новой Америки, Джулиана из робкой испуганной девчонки со сбивающей с толку, ускользающей полуулыбкой Моны Лизы превращается в бестрепетного воина, готового на любые крайние меры ради освобождения своей страны.
Первые серии телешоу неторопливо знакомят зрителя с реалиями жуткого зазеркалья, где практикуется евгеника, пеплом сожженных калек и неполноценных удобряют поля, введена строгая цензура, запрещена не только Библия, но и сочинения Марка Твена, в которых представитель другой расы может оказаться положительным персонажем. С виду эта версия реальности напоминает 60-е годы нашей истории: дамы одеваются по моде того времени, дети смотрят диснеевские мультики, но повсеместно присутствующая нацистская символика постоянно напоминает зрителю, что он попал в вывернутый, изнаночный мир. Свастики стали здесь необъемлемым атрибутом не только правительственных кабинетов и государственных торжеств, но и обычных бытовых предметов — они красуются на занавесках, телефонных аппаратах, брошках, детских рюкзаках. Материальный мир нацистских будней 60-х годов сконструирован настолько виртуозно, что работа художников и операторов сериала была удостоена премии «Эмми».
По мере развития действия мы узнаем, что точкой бифуркации, после которой события здесь пошли не по тому сценарию, который известен нам из школьных учебников, стало покушение на новоизбранного президента США Франклина Рузвельта в феврале 1933 года. В этом ответвлении реальности выстрел итальянского террориста Джузеппе Дзангара оказался смертельным, экономические меры по преодолению Великой депрессии так и не были предприняты, из-за чего участие США во Второй мировой войне свелось к противостоянию Японии на Тихом океане — в сериале упоминаются нападение на Перл-Харбор, битва на Соломоновых островах и лагерь Манзанар, где с 1942-го по 1945-й содержалось более 120 тысяч американских граждан японского происхождения, интернированных во время Второй мировой. В результате Соединенные Штаты не смогли оказать помощи союзникам, нацисты, а не американцы, создали атомную бомбу (в сериале ее называют «устройством Гейзенберга»), которую они сбросили в конце 1945 года на Вашингтон, и страны Оси выиграли Вторую мировую войну в 1947 году, разделив завоеванные территории с Японией, а в 1949-м казнили Сталина. В одной из серий мы становимся свидетелями помпезного празднования очередной годовщины победы нацистов — Дня Ветерана, который отмечают в Великом нацистском Рейхе, как теперь называется подвластная немцам восточная часть бывших Соединенных Штатов. Таким образом, главной причиной краха западной демократии стало устранение одного единственного выдающегося человека — Франклина Рузвельта, чье появление в классических кадрах его переговоров с Черчиллем и Сталиным производит на персонажей сериала столь же шокирующее впечатление, как на его зрителей — вид постаревшего, но все еще рвущегося к мировому господству Гитлера.
Кроме Гитлера в сериале появляются и другие исторические персонажи, чья карьера в условиях нацистского владычества сложилась несколько иначе, чем в действительности. Генрих Гиммлер в роли нового фюрера не только стремится к германизации завоеванных народов, но и покровительствует плану экспансии в иные вселенные, над воплощением которого трудится доктор Менгеле. Очень хорошо вписался в новый мировой порядок Джон Эдгар Гувер, который и здесь бессменно занимает пост директора бюро расследований и энергично осуществляет «охоту на ведьм» в несколько изменившемся формате. Упоминается в сериале «король вестерна» Джон Уэйн. На самом деле знаменитый актер не был принят в ряды армии США во время Второй мировой войны, что стало для него тяжелой травмой. В микрокосме сериала он погибает на фронте, и все предметы, связанные с именем голливудской звезды, ставшей героем не только на экране, но и в жизни, обретают в глазах его поклонников огромную ценность. Продолжают свою деятельность организации, в реальности упраздненные после падения нацизма. Дети, рожденные в рамках программы «Лебенсборн», становятся здесь новой нацистской элитой. В немецкое общество изучения национальных традиций «Аненербе» стекаются добытые ими контрабандные фильмы. Имперская служба безопасности Кэмпэйтай, прекратившая свое существование после капитуляции Японии, тут продолжает зверствовать. В сериале находит воплощение целый ряд замыслов, оставшихся нереализованными в силу разных причин, например, проект Атлантропа, который предполагал перегородить гидроэлектрической дамбой Гибралтарский пролив, соединив Европу и Африку в единый континент. Тягостное впечатление производит гигантский, подавляющий своим масштабом купол Зала Народа, возведенного по чертежам личного архитектора Гитлера Альберта Шпеера в самом центре нового Берлина, ставшего столицей планеты. Детально показаны зрелищные меры нацистского руководства по уничтожению главных символов американского народа и провозглашению Нулевого года, после которого начнется новая эра человечества, объединенного в единую германскую нацию: переплавка Колокола Свободы, звон которого созвал жителей Филадельфии на оглашение Декларации независимости США, в гигантскую свастику и торжественный подрыв Статуи Свободы, на месте которой водружается скульптурная группа, напоминающая монумент Веры Мухиной «Рабочий и колхозница». Все эти детали, связавшие в единое иллюзорное целое подлинные и выдуманные имена и события, создают настолько сильный эффект зрительского присутствия в гипотетическом мире восторжествовавшего нацизма, что грань между реальностью и фантазией, между историческими личностями и выдуманными персонажами становится все более зыбкой, а баланс нашего собственного мира кажется невероятно хрупким и подверженным малейшим случайностям.
Огромную роль в создании неповторимой атмосферы сериала играет тщательный подбор музыкальных отрывков. Открывает каждую серию ария «Эдельвейс» из знаменитого бродвейского мюзикла «Звуки музыки». Трогательное восхищение нежным альпийским цветком, звучащее в тексте этой песни, вступает в резкий контраст с кадрами подбитого самолета, пикирующего на фоне разрушенного Капитолия, и нацистского орла, расправившего свои черные крылья надо всем миром. Главная героиня сериала, Джулиана Крейн, сама похожа на редкий экзотический цветок, за обманчивой уязвимостью которого таятся огромная сила и стойкость. Музыка, как и литература, подверглась в победившем Рейхе жесткой цензуре. Добропорядочные граждане, стремящиеся проявить лояльность новому порядку, должны демонстрировать свою любовь к Баху, Бетховену и Вагнеру и игнорировать творчество расово неполноценных. О том, насколько внешние запреты для многих уже стали внутренним табу, говорит сцена встречи одного из главных героев сериала, владельца антикварной лавки американских товаров Роберта Чилдена (Бреннан Браун) с его японскими покупателями, среди которых стало модно собирать разные артефакты умирающего искусства. Чилден вынужден признаться своим высокопоставленным клиентам, которые могут позволить себе умеренное свободомыслие, что не читал роман Натаниэля Уэста «Подруга скорбящих» («Miss Lonelyhearts», 1933), саркастически описывающий Соединенные Штаты времен Великой депрессии, и совершенно не знаком с негритянской музыкой. Джаз теперь можно исполнять лишь в нейтральной зоне, ставшей прибежищем не только контрабандистов и повстанцев, но и преследуемых национальных меньшинств. Как бы между прочим, подчеркивая относительную свободу этих мало подконтрольных нацистам и японцам мест, здесь звучит незабываемый голос Эллы Фитцжеральд, поющей арию «Summertime» из оперы Джорджа Гершвина «Порги и Бесс», и блюз «Strange Fruit» в классическом исполнении Билли Холлидей, в котором столь остро критикуется американский расизм, что его называли «марсельезой южан». Слащавые послевоенные песенки («Town without pity» Джина Питни или «Dream A Little Dream Of Me» Джун Хаттон), контрастирующие со взрывами и расстрелами, подчеркивают непреодолимую дистанцию между тем миром, где они умиляли своих слушателей, и отвратительными буднями победившего нацизма. В Великом нацистском Рейхе в исполнении Бинга Кросби можно услышать английскую версию «Баллады о Мэкки-Ноже» из «Трехгрошевой оперы» Бертольда Брехта и Курта Вайля. Сильный эффект производит исполнение песни «Tomorrow belongs to me» из мюзикла Боба Фосса «Кабаре» на пышном праздновании, посвященном прославлению нацистской молодежи. Знакомая музыка, как и привычные атрибуты быта, вызывает ложное ощущение узнаваемости этого вымороченного мира, являющегося негативом по отношению к нашему, отчего теоретическая вероятность подобной перспективы кажется еще более пугающей. Музыкальные фрагменты, как и фильмы, за которыми гоняются герои сериала, словно обозначают трещины на тщательно отполированной поверхности нового мироустройства, сквозь которые просачивается знание о шаткости этого политического монстра.
Формат сериала позволил авторам значительно расширить географию и число действующих лиц романа, соединив его разрозненные сюжетные линии в общее повествование, и развернуть масштабную панораму психологических ответов на нацистское угнетение. Как бы ни старались люди остаться в стороне от жестокого режима и продолжить свое мирное существование, в определенный момент каждый их них встает перед выбором: быть ли ему палачом, бессловесным коллаборационистом или героем. Подталкиваемые к борьбе садизмом завоевателей, на путь сопротивления встают друзья Джулианы — Фрэнк (Руперт Эванс) и Эд (Ди Джей Куоддс), а влюбившийся в нее Джо Блейк (Люк Клейнтанк) оказывается сломлен изощренным нацистским аппаратом подавления. Главным противником Джулианы на протяжении всего сериала является американский военный Джон Смит (Руфус Сьюэлл), от отчаяния примкнувший к нацистам после поражения союзников, полагая, что только так он сможет обеспечить безопасность своей семье. С годами его карьера в стане бывших врагов развивается настолько удачно, что в конце концов он достигает высочайших постов в нацистской Америке. Некогда честный вояка и добрый человек, Смит превращается в жестокого убийцу и коварного интригана и только своей преданной жене Хелен, которую подружки льстиво сравнивают с Евой Браун, он может шепотом признаться, насколько ему ненавистно то, что гитлеровцы сделали с его родиной. Точкой невозврата, пошатнувшей уверенность Смита в правильности его жизненного выбора, становится добровольная смерть их сына Томаса, павшего жертвой арийской пропаганды и убежденного в том, что не достоен жить, поскольку состояние его здоровья не соответствует стандартам Рейха. Личные утраты и страдания побуждают многих героев сериала, долгое время прятавших голову в песок, очнуться от паралича слепого подчинения. Фрэнк теряет свою сестру и племянников, казненных за то, что у них есть еврейская кровь, его друга Эда жестоко пытают в застенках Кэмпэйтай, Джулиана видит смерть сестры. Однако самым суровым испытанием для всех героев сериала становится знакомство с фильмами, в которых они видят другой мир, где восторжествовала более гуманная форма правления. Джулиана, Фрэнк, Джо и Смит в замешательстве обнаруживают на пленке своих двойников, очень отличающихся от них самих: Джулиана там погибает от руки Джо, а Смит ведет беззаботную жизнь мелкого коммивояжера с любящей женой и невредимым сыном. Близнецы из параллельной реальности словно открывают им бесконечную перспективу возможностей и подсказывают, что человек не является заложником обстоятельств, а творит судьбу собственными поступками.
В отличие от романа, где счастливый исход войны был лишь плодом воображения мятежного писателя, поддерживающего таким образом дух своих порабощенных современников, в сериале параллельные миры существуют на самом деле. Узнав об этом феномене, нацисты строят портал для захвата всего мультиверса, но повстанцам удается предотвратить агрессию. В финале двери в бесконечность открываются, и обитатели разных измерений обретают возможность перемещаться между мирами, как мы пересекаем границы стран в поисках лучшей доли. Реальность, в которой сосуществуют и взаимовлияют несовпадающие варианты истории, ставит под вопрос этику героев. Окончательно утратив моральные ориентиры, впитав идеологию сверхчеловека, Смит планирует похитить Томаса из того мира, где юноша остался жив, чтобы не мучиться гнетущим чувством вины за его безвременную смерть. Хелен, которая ничуть не меньше страдает от потери сына, находит в себе силы смириться с утратой и пожертвовать собой ради того, чтобы не разрушить жизнь того, другого Томаса. Свой вклад в защиту других миров от нацизма вносят многие персонажи, но ключом к победе является Джулиана, на чью природную доброту и свободолюбие делает ставку Готорн Абендсен. В ситуации, когда перестают действовать привычные нравственные императивы, выработанные для мира, где существует единственный вариант событий, Джулиана находит опору в собственных душевных качествах. Она способна пожалеть больного мальчика, даже если это нацист, ей удается увлечь за собой многих, менее уверенных в себе людей, и в конце концов именно ее решимость делает возможным восстановление общества, где людям предоставлена свобода выбора.
Сослагательное наклонение романа и сериала наталкивает на мысль о том, что не существует идеальных обществ. В иллюзорном мире «Человека в высоком замке» послевоенная политика так же, как и в нашем, приводит к конфронтации победителей, атомная энергия оказывается использована во зло человеку, хоть и использована другой стороной. Знание о параллельных вселенных открывает героям сериала глаза на вероятность иного, более благоприятного хода событий, что становится опорой их веры в самих себя и вдохновляет многих на решительную борьбу. Сериал «Человек в высоком замке» представляет собой сложную систему зеркал, в которой схожая с нашей, но не идентичная ей редакция истории вставлена в рамку альтернативного варианта событий. Каждая грань этого виртуального треугольника отражается в двух других, выявляя их сходства и отличия и демонстрируя, что окончательная победа над злом возможна только в параллельном мире, а текущая его версия всегда грешит несовершенством.