ВСПЫШКИ ЗАКАТА

Лобанов Валерий Витальевич родился в 1944 году в городе Иванове. Окончил Ивановский медицинский институт. Член Союза российских писателей. Автор пяти поэтических книг. Составитель сборника стихотворений, посвященного Александру Ерёменко «А я вам — про Ерёму» (М., 2010). Много лет проработал реаниматологом в Центральной больнице города Одинцова. Живет в Одинцово. Пользуясь случаем, поздравляем нашего автора с юбилеем.

Валерий Лобанов

*

ВСПЫШКИ ЗАКАТА

* * *

Птица взовьётся и крикнет,

ветер пройдёт по траве.

Мысль ниоткуда возникнет

в бедной твоей голове.

Музыки редкие миги,

взгляд, волхованье ресниц,

лица, любимые книги,

энциклопедия птиц.

Закат

Хорошо живёт старик.

На участке носит боты,

без детей и без вериг

изнурительной работы.

За заборами — река,

за рекой закатный пламень.

В телевизорной программе

льётся песня ямщика,

да пульсирует в виски

звон, почти что поминальный,

между платой коммунальной

и лекарством от тоски.

Ходит август тихо-тихо.

Прожит век и пережит

там, где плачет облепиха

и багульник сторожит.

Опыт жизни заключён

в эсэсэровском конверте

под дамокловым мечом

старости, любви и смерти.

* * *

захмелеть

не от рюмашки

от любови

от тоски

от классической ромашки

отрывая лепестки

выйти в поле

ты — не Вертер

нет бессмертья впереди

посидеть

послушать ветер

вынуть пулю из груди

* * *

Листва ударяется оземь,

и рыжий октябрь не в себе,

и первопрестольная осень

в округе царит

и в судьбе.

Минувшее не повторится.

Нагуливаешь аппетит...

И осень,

и чёрная птица

по серому небу летит.

Снаружи всё выглядит клёво.

Блаженные слёзы утри!

Льёт дождь,

и последнее слово

сжигает тебя изнутри.

* * *

пока ты считаешь

родные рубли

и думаешь впрок

и решаешь двояко

меняется мир

и зимы корабли

уже приближаются

к месту стоянки

не выплыло солнце

за красной строкой

и боль не проходит

и время не лечит

и первый снежок

возлежит под рукой

и женщины милой

горячие плечи

свиданья и встречи

Чайковский да Бах

да линии рта

что смертельней картечи

часть речи горчит

у тебя на губах

но ты уже ищешь

другую часть речи

* * *

Трудно песенка слагается,

недоделаны дела...

Жизнь прошла как полагается,

незаметно жизнь прошла.

Так давно на белом свете я!

Ночью — тёмно, днём — светло.

— Там какое лихолетие?

— Двадцать первое пришло...

Лишь туман по полю стелется,

да бурьян кругом цветёт,

только новая метелица

вдоль по улице метёт.

Да написанные наново

строчки с привкусом беды,

где Георгия Иванова

полустёртые следы.

* * *

Свобода приходит нагая...

В. Х.

Вот идёт она нагая

в русский Иерусалим,

современников пугая

одеянием своим,

разноцветными цветами

глядя из-под колпака —

как там скачут на татами,

как там пляшут гопака.

Вот идёт она босая,

напевая про себя,

то ли родину спасая,

то ли родину губя.

* * *

Чудо, и гнев, и жалость —

что там ещё древней? —

жизнью перемешалось

и растворилось в ней.

Ты был любимый самый.

Собраны, словно музей,

светлые лица мамы,

сына, жены, друзей.

Главным была работа,

смертная, на износ.

Было: нужда, забота,

жостовский цвёл поднос,

каша из компромисса,

радости и грехи,

Новикова Дениса

музыка и стихи.

Сыну

Кличу летом и зимой:

— Сыне мой, поди домой!

Я гляжу на твой портрет,

а тебя на свете нет.

Сквозь вечернюю зарю

я с тобою говорю:

— Мой хороший, мой родной,

ты присматривай за мной!

Колыбельная

Не ложися на краю...

В сиреневых сумерках тая,

листая старинный букварь,

собьёшься со счёта, считая

какой там по счёту январь.

Какие маячат удачи?

Ты знаешь и так наперёд,

что дактиль тебе накудахчет,

анапест о чём напоёт,

какие исчезли надежды,

какие несут знамена,

какие сомкнулися вежды,

какие взошли имена...

Пора засыпать, улетая!

Уж не умереть молодым,

а таять в потёмках, глотая

российской истории дым.

* * *

N

Жизнь проходила под Москвой,

жизнь пролетела.

Но, кроме памяти мирской,

есть память тела.

Душе совсем не повезло,

всё забывает,

а тела твоего тепло

не остывает.

* * *

...И мне всё равно не сносить головы,

и плоскость — поката.

О, эти внезапные всплески любви

и вспышки заката!

Какой-то небесный был подан мне знак —

я с миром поладил,

как будто ко мне подошел Пастернак

и руку погладил.