*
НЕСКОЛЬКО ОПТИМИСТИЧНЫХ НЕКРОЛОГОВ
Фабио Мун, Габриэль Ба. Мечтатель. Перевод с английского В. Петрова. СПб., «Азбука», М., «Азбука-Аттикус», 2019, 272 стр. («Графические романы»).
Искусство комиксов за последние годы наконец доказало свою полноценность и самостоятельность. Графические произведения, синтез слова и изображения, вышли из развлекательного карикатурного детства, удачно пережили «золотой век», переполненный перекачанными супергероями. Теперь это — искусство, способное к работе с любыми темами, искусство очень пластичное и богатое на эксперименты с формой. Комиксы обзавелись и полной системой поддерживающих институтов: своей прессой, своими фестивалями, своими премиями.
Логично спросить: а должны ли тогда о комиксах писать литературные журналы? Если это искусство пусть и соприродное, но принципиально отличное от литературы. Ищем примеры: пишут ли киножурналы о театре, рассказывают ли музыкальные критики про кино? Наверное, лишь тогда, когда эти искусства пересекаются: саундтреки к фильмам, экранизированные спектакли и т. п.
Однако с близостью комиксов и литературы история немного другая. Один из самых знаменитых графических романов, великое произведение Арта Шпигельмана «Маус» сейчас активно продвигают, как единственного лауреата престижной американской премии Пулитцера. Но стыдливо не упоминают о том, что «Маус» в 1992 году получил специальную награду и благодарность, а не премию за роман или художественное произведение. То есть тогда «Маус» вовсе не был признан литературным достижением.
Но совсем недавно случилось второе похожее событие. Комикс Ника Дрнасо «Сабрина» вошел в финальные списки Букеровской премии. То есть литературный институт посчитал возможным поместить комикс в одну корзинку с «обычными» книгами. Что, с одной стороны, подтверждает готовность «серьезных» людей считаться с искусством комикса, а с другой — обесценивает его, называя как бы «тоже литературой».
Впрочем, есть и еще один аргумент: комиксы приходят к читателю тем же путем, что и книги. Их готовят и печатают издатели, зачастую те же, что занимаются литературой. В конце концов немаловажно, что комиксы именно читают, а не смотрят или слушают. Кроме того, как и в случае с литературой — самое важное не то, что написано или нарисовано, а то, что воображается читателем между панелей («панелью» называют отдельное изображение на странице, чаще всего заключенное в рамочку).
Думаю, что на страницах «Нового мира» можно поговорить о комиксе «Мечтатель/Daytripper» талантливого авторского дуэта Габриэля Ба и Фабио Муна. И для этого есть несколько причин. Во-первых, комикс рассказывает нам о писателе и писательском труде. Во-вторых, авторы в маленьком предисловии (тоже нарисованном) сами обозначают, что их графический роман — это размышление о природе искусства, причем не в узком смысле, а искусства вообще (но в первую очередь искусства рассказывать истории, искусства драматургического и литературного).
Значительная часть важных комикс-книг в России не выходит, потому что читательская аудитория здесь мала и зачастую не готова к необычным произведениям. Широкую дорогу для бразильских авторов Габриэля Ба и Фабио Муна к русскоязычному читателю проложило участие Ба в невероятно успешном комикс-проекте «Академия Амбрелла». Депрессивная команда страдающих от детских травм супергероев получила довольно удачную экранизацию в 2019 году. Издан и переиздан по-русски сам комикс и несколько дополнений к нему (издательство «Комильфо»).
С иллюстрациями братьев вышел по-русски роман популярного писателя Нила Геймана «Как разговаривать с девушками на вечеринках». В 2018 году вышел сборник графических рассказов Ба и Муна «Бразильские истории» (Издательство «Alt Graph»). Издательство «МИФ» анонсировало выход еще одной книги Ба и Муна — комикс-версию романа Милтона Хатума «Два брата».
Но посмотрим на важнейшее произведение авторов, роман «Мечтатель/Daytripper», который был выпущен в России издательством «Азбука». Роман после выхода в Америке получил премию Айснера (самая авторитетная в индустрии комиксов). Чем он так интересен и почему может оказаться близок русскоязычному читателю?
В начале книги Браз де Олива Домингос предстает перед нами 32-летним журналистом, автором колонки некрологов. Именно в жанре некрологов будет написан весь текст внутреннего монолога героя (в комиксах он заключен в прямоугольные рамки). И эти некрологи — о нем самом. Каждая глава романа названа числом — это возраст героя на момент его смерти. Мечтатель Браз мечтает о смерти, о ее обстоятельствах, о причинах и следствиях этой смерти. Некоторые мечты фантастичны: в 21 год Браза утащит под воду мифическая Йеманджа. Большая часть воображенных гибелей — обыденны: сердечный приступ, несчастный случай. Несколько — остросюжетны: убийство в кафе, гибель от руки обезумевшего…
Зачарованный смертью де Олива Домингос на самом деле зачарован не ею. Он ищет точку из которой он мог бы оценить и осмыслить собственную жизнь. Он пользуется расхожей мыслью о том, что оценка каждого поступка и события возможны только после окончательного завершения. В каждом новом некрологе мы не слишком много узнаем о собственно смерти. Мы всякий раз узнаем о чем-то крайне важном для героя.
Отношения с отцом — знаменитым писателем, жизнь и смерть в его тени, желание и неготовность писать самому — содержание первой истории. Страсть к тайне, любовь к женской красоте, незрелость чувств и желаний — во второй. И так далее: мать, жена, первый ребенок и первая книга, первый поцелуй, дружба, социальная ответственность… Каждый из вариантов смерти подчеркивает и высвечивает для читателей одну грань, одну арку в жизненной архитектуре.
Книга неожиданно заканчивается главой, в которой Браз де Олива Домингос не умирает. Его смерть в финале вынесена за пределы повествования, оставляя читателя в приятной и оптимистичной неопределенности.
«Мечтатель» — одна из графических книг, которые хорошо показывают читателю, что комиксы ближе всего не к анимации (как думают многие) и не к прозе, а к драматургии и поэзии. Отдельные панели — строки, а развороты — строфы. Рифмуются-перекликаются в разных главах образы: чашка кофе, сигарета, воздушный змей, флаги, фотографии. Именно эти рифмы скрепляют состоящий из отдельных новелл роман, задают ритм повествования.
Книга Муна и Ба не предлагает сложных концепций, при первом чтении она кажется почти наивной, как наивен Том Сойер, представляющий свои похороны. Однако, кажется, авторы уловили и хорошо чувствуют современное понимание нормы, становящееся общим для человечества. Их книга о нормальном, положительно прекрасном человеке. Оказалось, что такое произведение все-таки возможно, что зачарованность литературы экстремальным, вывернутым, гротескным — не приговор.
Современное понимание свободы предполагает, что мы признаем каждую личность нормальной, отказываемся от определений вроде «лишний» или «маленький» человек. Каждый и любой — нормален, именно с его точки зрения мы созерцаем мир в искусстве. Гениальность «Шинели» в том же самом, мы видим мир именно с точки зрения Акакия Акакиевича, но Гоголь позволяет нам думать, что мы как бы выше Башмачкина. Точнее, критическая концепция маленького человека отделяет нас от него, ставит на несуществующий пьедестал. В начале XX века Кафка показал, что маленький человек — это и есть «я», что другого человека не бывает.
Современная культура уже не устами отдельных гениев, но как принятое многими утверждает, что концепция маленького человека отвратительна сама по себе. Что ни лишних, ни маленьких не бывает. Все эти обязанности что-то делать и кого-то виноватить — не обязательны.
Мун и Ба в «Мечтателе» показывают варианты жизни одного человека Браза. В каждом из вариантов — некролог уважительный, некролог превозносящий прожитую жизнь как совершенную жизнь совершенного человека. Будь она сколь угодно коротка или «бесполезна». Но Браз еще и хороший человек во всех отношениях, гуманен, любим и любящ, верен и все такое.
В каком-то смысле для русского читателя «Мечтатель» — это ответ позднему Михаилу Зощенко, который пытался создать образ психически и физически здорового и нормального человека. Но эта попытка была обреченной попыткой «бывшего» стать современным. Герой Зощенко, видевший в закате солнца колбасу, — жуткий гротеск. Маленький человек медным всадником нависал над русским писателем, грудка снегиря на ветке все время оказывалась предвестьем кровавой расправы.
Но в закате можно видеть только закат, в банальной наивности любовных записок — лишь наивную нежность, в печали — печаль, в отце — отца. А книги — это просто книги, а не последние аргументы человечества на суде времени. «Мечтатель» — комикс о простом, обыкновенном, здоровом жизненном пути. События жизни Браза де Оливы Домингоса не знаки высшего, не символы неизреченного, не поводы для сатиры. Они — лишь события его жизни. И она обретает смысл только тогда, когда сам Браз оглядывается назад и словно в калейдоскопе разглядывает варианты конца. И этот смысл невозможно натянуть на глобус, он принадлежит только личности, одному человеку.
Так как главный герой — писатель, то и история его жизней, рассказанная в романе, может быть воспринята как манифест. Писательство в комиксе — персональный способ понять прожитую тобой жизнь. А книги — комментарий к пройденному, личное дело, которое иногда почему-то вызывает интерес у неопределенного круга читателей.
Великий детский писатель Ульф Старк говорил о том, что в книге главное — утешение. «Мечтатель» — это тоже книга, которая утешает, наверное, поэтому, несмотря на значок 18+ на обложке, ее следует отнести к литературе для «молодых взрослых» После череды внезапных смертей главного героя последняя глава заканчивается не смертью. Постаревший Браз идет на берег океана со свечами и цветами, бросает букет в море, чувствует ветер, смотрит в небо. Сегодня он получил письмо от отца, который умер много лет назад. Но жизнь — продолжалась. Однажды отец становится не нужен своему сыну, и это значит, что он воспитал его.
Смерть становится не страшна.
Анатолий Ухандеев
Набережные Челны