Климов Александр
Николаевич родился в 1959 году в городе
Юже. Поэт, прозаик, эссеист. Автор пяти
поэтических сборников. Лауреат нескольких
литературных премий, в том числе премии
журнала «Новый мир» (2008). Живет в Москве.
Александр Климов-Южин
*
СИНЯЯ
ГРАВЮРА
Брёхово
Галине
Нерпиной
Брехали
в Брёхово собаки,
Ходили
Брёховым вояки,
Надёжна
Брёхова броня;
Там
гарнизона свиноферма
Подходом
к дачам пахла скверно,
Пруды
окрестные грязня.
Зато
ловились там когда-то
Карпы
жирней, чем поросята,
И
караси, внутри с дерьмом.
Я
рыбу отдавал соседке —
Домохозяйке
и эстетке,
И
угощался коньячком.
Сейчас
там бурелом, тропою
Чтоб
подойти к воде былою
И
думать нечего, но вот:
Узнал,
что ты жила когда-то,
Где
брёл солдат без автомата,
С
ведром, заморыш и задрот.
И
стало это место ближе,
Запахло
лучше, чем в Париже, —
Шанелью,
я же не о том…
На
карте много разных пятен,
Но
дым отечества приятен,
Покинутый
дороже дом.
*
* *
дети
не знавшие Фета
в
баттлах искусны вельми
знают
другого поэта
Баста
— такой мимими
что
они сделают с нашим
русским
могучим молчу
эти
няняши и краши
думать
о том не хочу
не
поучаю не бумер
просто
я жил без понтов
просто
я вовремя умер
среди
чувих и кентов
Дачное
1
А
я, наивный, полагал, что Бог
моей
рукою водит и слова
подсказывает
мне.
Смеркалось,
тусклый свет,
похожий
на всходящую луну
за
яблонею, навевал унынье.
Похолодало,
обустраивать ночлег
отправился
я к дому —
меж
дверей стоял обогреватель,
я
мощности добавил, ощутив струю тепла,
и,
уходя, подумал, что завтра надо лампу
заменить.
Да,
непременно заменить, и завтра.
Чай
остывал, с прилежностью жена
последние
тарелки домывала.
Как
током дежавю сознание моё пронзило:
это
всё я проживал когда,
о
даче даже мысли не было.
Как
так?
Ни
елей этих за окном, ни дома.
И
вот сегодня, точно как тогда,
я
выставлял температуру на дисплее
на
двадцать пять по Цельсию,
и
в планах было лампу заменить
на
летней кухне;
струя
тепла мне щекотала ноги.
Тусклый
свет, похожий на луну
за
яблонею,
навевал
унынье.
Чай
остывал, сидела так же дочь
в
моей толстовке,
погрузясь
в смартфон
и
уходя на дно его, как в омут.
Ужель
определение дано нам свыше
и
весь сценарий жизни утверждён?
Мой
двойник идёт незримо впереди меня,
а
я его всё время догоняю.
И
сны мои, где я пишу стихи,
его
стихи.
Я
только повторяю
то,
что во мне нашёптывает он.
А
я, наивный, думал — это Бог
моей
рукою водит и слова
подсказывает
мне…
2
Пёс
за забором напротив рычит:
Страшно,
однако.
Дача,
калитка, табличка висит —
«Злая
собака».
Вот
от меня вам плакатный ответ,
(Что-то
ж я стою) —
Здесь
проживает опасный поэт,
Склонный
к запою.
Синяя
гравюра
Или
показалось?!
Зряче,
из сумбура,
Сном
нарисовалась
Синяя
гравюра:
Низкие
таверны,
Шпили,
вертикали,
Корабли
из верфи
В
небо уплывали.
Купол
Монферрана,
Город
иллюзорный,
Прямо
из тумана
Проявлялся
Смольный.
И
синели дали
Чётче
за Невою,
Виды
оживали
С
синей быстротою.
Где
я видел эти
Ростры
из гранита?
Где
я видел этот
Синий
сгусток света?
Где
я видел этот
Оттиск
с акватинты?
Где
я видел этот
Остров
без багета?
Площади,
фонтаны,
Голубые
рощи,
И
на дальнем плане
Гатчину
и Ропшу?
И
в каком музее,
И
в каком альбоме?
Летний
сад, аллеи,
Сна
и яви кроме;
Контур
оружейный,
В
синих досках всадник,
Где
сквозит Литейным
Мой
отец-блокадник.
На
даче бывшего капитана
На
даче бывшего капитана,
Бывшего
садового товарищества Госплана,
Ныне
Партизанская один, единица —
Я
решил с морковкою укорениться;
И
на ней проживаю с этого года,
Чтобы
отдохнуть от городского народа.
Сколько
же дерьма я вывез с участка,
Кажется,
капитан, а никакого порядка.
Столько
же ввёз своего, поновее,
Видимо,
с дерьмом-то оно веселее.
Вывез
диваны его и кресла,
В
коие он погружал свои чресла,
Мечтая
в майоры из капитана,
Принимая
на зорьке по полстакана.
Даже
штангу его я вывез
По
блинчику, в жару мечтая о пиве.
(С
этим мы точно погорячились,
Для
гнёта в хозяйстве они б сгодились).
Вывез
мундиры его и шинели,
Оставил
себе берёзки и ели,
Вывез
всё, что вдова оставила нам частично,
С
чем было бы жить совсем неприлично.
Но
всё равно на душе тревожно, не скрою,
Кажется,
встроенный шкаф я открою,
Из
него вывалится скелет капитана,
И
хочется с Партизанской в лес к партизанам.
В
дороге
Мне
не нужна забота ваша,
Хоть
я седой.
Какой
я, на фиг, вам папаша?!
Я
молодой!
Ещё
в набитой электричке
Я
постою,
Как
на вечерней перекличке
Средь
вас в строю.
Мне
шестьдесят,
Мне
скоро сорок,
Мне
тридцать… да!
Не
уступайте больше места
Мне
никогда.
Особенно
смешна забота
От
милых дам,
Ведь
я кошу вполоборота
По
их телам.
Ещё
мне интересны ноги,
Волнует
грудь,
И
в убывающей дороге
Мой
скрашен путь
Их
прелестью. Я обращаю
Дорогу
вспять:
Мне
шестьдесят, я обещаю —
Мне
сорок пять.