Цибуля
Александра Сергеевна родилась в 1990 году
в Ленинграде. Поэт, искусствовед, магистр
филологии, сотрудник Государственного
Эрмитажа. Публиковалась в журналах
«Воздух», «Волга», «Новое литературное
обозрение», «Урал», «World Literature Today» (USA),
интернет-изданиях. Лауреат поэтической
Премии Аркадия Драгомощенко (2015), участник
многих литературных фестивалей. Автор
двух поэтических книг, в том числе
«Колесо обозрения» (СПб., «Jaromir Hladik
press», 2021). Стихи переведены на английский,
итальянский, польский, корейский, финский
и шведский языки. Живет в Санкт-Петербурге.
В «Новом мире» публикуется впервые.
Александра Цибуля
*
ДЕВУШКА
С ВЕСЛОМ
*
*
*
тебя
нет в баре «хроники»
тебя
нет в баре «залив»
тебя
нет на катке в парке культуры и отдыха
тебя
нет в цветочном горшке: там только еловые
иголки
тебя
нет в графине с кипячёной водой
тебя
нет в чайной кружке
тебя
нет в переулке ульяны громовой
да
и склада «нло» там тоже давно нет
нет
«пирогов на фонтанке», нет «мишки», нет
«тихого хода»
нет
«холи вотера» на некрасова 36, укромность
которого
позволяла
«склеить собеседника», исчезая из
«хроник»
нет
нас прежних, нас нет в парке сосновка у
дерева
на
самом соблазнительном свиданье моей
жизни
и
если ты сейчас пройдёшь мимо
ты
шарахнешься от меня, как от привидения
из
две тысячи четырнадцатого
из
две тысячи семнадцатого
из
две тысячи девятнадцатого
из
две тысячи двадцатого
*
*
*
Мой
голос запаздывает на 10 секунд,
ты
иногда пропадаешь, слы
шится
звуковой сигнал,
потом
ты говоришь со скоростью х 2.
Всё
это не приближает тебя ко мне,
даже
если я включу светофильтры,
и
мой дисплей станет чёрно-белым,
как
твой.
Иногда
мне кажется, что ты жи
вёшь
внутри этого устройства, словно
в
переделкинском гостиничном номере,
с
новым круглым креслом на балконе,
и
знакомый метрдотель, как голосовой
помощник,
желает тебе
доброго
дня.
*
*
*
Картина
чудовищного разгрома
на
месте благоустроенного участка:
выдранный
куст гортензий и стебли
тигровых
лилий. Пионы и розы
высохли
от жары, и теперь,
когда
стало так холодно и безлюдно,
они
не оживут снова. Останки чёрной птицы
и
девочка с гладкими локонами, падающими
на
попу, на велосипеде, как символ взросления.
Ты
приехал утренним поездом в разгар
чумного
мора, в сандалиях
и
без вещей. Можно вымыть лицо в кафе.
Можно
побриться под машинку в дешманской
парикмахерской.
Можно купить новую футбу,
если
эта рубашка будет настойчиво
заявлять
о себе спустя пару дней.
Наконец
ты свободен, как разъятые
вянущие
растения, за которыми много лет
никто
не ухаживал. Они растут сами по себе,
очень
отважные, вытаращив цветы
в
одинокий вечерний холод,
сковывающий
мозг.
*
*
*
Отцвели
подснежники, и первые
крокусы
отошли, их сменяют
уже
другие цветы. Девушка с веслом
покинула
остров. Наверное, отправилась
мстить
обидчику, как Каменный гость.
Прошлым
летом на её лобке
можно
было заметить эмблему
телекомпании
«Вид» — знак зарождения
жуткой
жизни. Призраки
запускают
водовороты, и сухие листья
поднимаются
вверх. Белая вата
разлетелась
у продавца сладостей, и комочки
поддельного
тополиного пуха
катаются
по голой земле. Прийти туда,
где
было что-то важное, но ведь мы знаем,
что
дело даже не в Девушке с веслом,
хоть
её и бесконечно жаль,
прийти
к этому отсутствию, чтобы найти
парящие
над водой воротца,
эолову
арфу, пустой постамент.
*
*
*
быть
лучшей версией себя
всё
ещё учиться хрупкости
не
настаивать
конечно,
никогда не обладать
абонементом
на эти нежные практики
*
*
*
Одинокое
селфи на фоне подсвеченных потоков
воды.
Плюшевые
роботы, некоторые из которых
утратили
уши, двигаются среди пластиковых
растений,
стоически
переносят свою никчемность и неприглядный
вид.
Олени, зайцы, белый тигр, дым, сделанный
из серой
строительной
ваты, вращается над трубой, закреплённый
на проволоке.
В
кафе «Пионер» колонна — это факел, и
потолок горит (роспись
имитирует
языки пламени). Колонна окрашена красным
и немного
расширяется
кверху, как в Кносском дворце. Наверное,
пионеры
принимали
её за скрепляющий дружбу и поднимающий
силу
духа
костёр. Золотые рыбки в пруду как
проблески счастья, водомерки
бегают
на коньках и складывают созвездия. Ведь
и здесь
кто-то
был на свиданье, держался за руки. А
здесь рыбки
попадают
в стеклянный аквариум без дна, стоящий
прямо на поверхности
воды,
непонятно, как их заманивают туда,
вероятно, с помощью корма,
и
водяной куб уже парит в воздухе, как
офисное здание, рыбки в нём
малоподвижны,
произошло их концептуалистское влипание
в студень.
Тем
не менее, у них есть ещё шанс вернуться
обратно, уйти на свою глубину.
Или
вспучивается могила Толстого, похожая
на высокую клумбу или худо
жественный
объект, загадочный, без надписей и
примет, сравнимый,
пожалуй,
по степени потусторонней нездешности
с могилой Малевича.
На
подступах к могиле Толстого — табличка
«Зона тишины», как будто речь
о
лаунж-пространстве, месте для медитации
и йогических практик.
Сладкий
запах в яблоневом саду с эффектом 5D,
обломки купальни,
мальчик
в футболке «Богема» на берёзовом мостике,
«какие-то
чувства
есть, но не такие, как прежде», постепенно
исчезнет и это,
кузнечики,
монотонные, как строительный шум,
свободно расположенные
лошадки,
наши черновики, удары языком по соску,
работящий дятел, веранда,
буква
«А» на лужайке, заслепившая глаза, как
шпиль Адмиралтейства.
И
я вспоминаю голос моего учителя: «Вы
видели, как он сияет там, в тумане?»
Так
и не набралась смелости, чтобы ответить
тогда, имея в себе
эти
вибрации и догадки.