Скуратовский Сергей
Максимович родился в 1989 году в Горьком.
Окончил Нижегородский государственный
педагогический университет, аспирант
Российской академии народного хозяйства
и государственной службы при Президенте
РФ. Магистр психологии, практикующий
психотерапевт, преподаватель. Пишет
стихи с 2013 года. Автор поэтического
сборника «Сиятельный чертополох»
(2019). Публиковался в журналах «Нижний
Новгород», «Кольцо А», «Prosodia», «Формаслов»
и др. Призер Болдинского слета молодых
литераторов (2016), участник шорт-листа
премии «Болдинская осень» (2021). Живет в
Нижнем Новгороде.
В «Новом мире»
публикуется впервые.
Сергей Скуратовский
*
КОРОЛЬ-МОЖЖЕВЕЛЬНИК
Уличная
магия
Ветер
— хитрая штука,
Память
воздушных масс.
Не
запомнит нас,
Даже
развеяв нас.
Черешня
падает в лужу
Сатурном
на плодоножке,
Я
знаю, что всё понарошку,
Понарошка
идёт по дорожке,
Сворачивает
в подъезд.
Оп,
исчез.
*
* *
Старый
учитель русского языка
Сентябрьским
утром превращается в чайку.
Окно
открывается, и по стеклу рука
Соскальзывает,
ни единого отпечатка
Не
оставляя. Это уже крыло.
Учитель
взлетает выше. Огненные колесницы
Его
обгоняют. Небо белым-бело,
Чем-то
напоминает ненаписанные страницы
Голубиной
и чаячьей книги...
Он
всегда сторонился религий,
А
тут прилетает к Богу,
Садится
Ему на плечо.
Говорит,
говорит так много,
Что
кажется — ни о чём.
Бог
кивает. Прищуривает глаз.
Он
всё понял, хотя — поди нас пойми.
За
пятым небом защёлкали стёртые шестерни.
Учитель
видит окно в облаках, летит и попадает
в класс.
Всё
замирает. Как же красивы их лица...
Преодолев
тишину, разлитую в солнечном свете,
Класс
встаёт. Учитель садится,
Берёт
в руки журнал:
— Здравствуйте,
дети!
*
* *
Я
идиот, мне 30 лет,
У
меня в шкафу не один скелет,
У
меня есть вопрос на любой ответ,
И
это мучительно страшно.
Мои
30 лет уходят в песок,
Я
не могу найти свой носок,
У
меня начинает болеть висок,
Я
молча ем свое брашно.
Вокруг
— королевство закрытых зеркал.
От
них я устал, и ещё раз устал.
И
придумал тень черноморских скал,
Шлем
витязя на песке.
Этот
витязь из всей своей роты остался один,
Бродит
по берегу, неприкаян и нелюдим,
Не
открывая ни перед кем своего лица.
Три
раза бросался на остриё меча-кладенца.
Да
только всё мимо.
Гора
становится небом, небо — тяжёлой горой.
Там,
наверху, прекрасно, но жрать охота порой.
В
кого бы ни превращался мой лирический
негерой,
Сказка
неотворима.
Мне
30 лет, и я идиот.
У
меня в голове жар-птица поёт,
Крыльями
бьёт и в висок клюёт,
И
колотится изнутри.
Но
я идиот и доволен вполне.
На
кухню пойду и пожру при луне,
А
ты, читатель, не плачь обо мне
И
слёзы свои утри.
*
* *
поезд
качнуло термос упал
вода
толкается в лежащей бутылке
внутри
— киты в окружении рыб-прилипал
гляжу
им вслед — есть ли у рыб затылки
термос
падает снова — он на своей войне
ему
б соляным столпом стать как жене бедного
лота
если
ты не видел горящий процессор объятого
ужасом автопилота
я
не верю твоей тишине
*
* *
Твой
Лабиринт начинается где-то здесь,
В
овраге, заросшем крапивой и медуницей,
В
провинции духа, куда заказано лезть
Всем
тем, кто слишком привык жить в столице.
Здесь
нет путеводных нитей, есть путеводные
иглы.
Они
мотивируют лучше, поэтому легче добраться
До
нищего сада, где можно играть в страшные
взрослые игры...
Сюда
гоняет телят Харон из соседнего графства.
Сны
зарастают бледною снытью, как вы это не
видите?
Мерно
каплет вода с веток погибшей вишни.
Даже
родившийся здесь кажется лишним, лишним,
Лабиринт
переполнен, гражданин, пожалуйста,
выйдите.
Из
глубины переходов несётся грохот литавр.
Давайте
считаться, кто из нас Минотавр.
Король-можжевельник
Алюминиевым
утром, бронзовым днём и чугунной ночью
Король-можжевельник
тонкими пальцами
Подбирает
с земли тишину.
Сдувает
с неё паутину, хвоинки, стрекотню сорочью…
Глупые
феи нескромными танцами
Иногда
мешают ему.
Где-то
в замызганной двушке нервно моргает
лампа,
В
холодильнике дремлет студень,
В
прихожей царит бардак.
Человек
на балконе курит и смотрит в небо глазами
карпа.
Скрипят,
рассыхаясь, советские стулья,
Но
как-то не так.
Оденется
в белое, чистое. Отправится на норд-вест,
Не
взяв ни обратный билет, ни спички, лишь
хлеба самую малость.
И
придёт на поклон к королю в этот странный
сумрачный лес,
Принеся
на ладони свою одинокую старость.
Эта
беседа, наверное, будет длиться века.
Король-можжевельник
и путник будут легки и прекрасны.
И
будет вокруг летать некто в облике
мотылька.
И
будет тепло и ясно.
*
* *
Этой
ночью снова была гроза.
Чувствовал
каждую молнию кожей спины.
Два
раза с полки падали образа,
Наверное,
были плохо закреплены.
Влажный
воздух несётся от окна до окна.
Плевать,
что лужа, утром всё уберу.
В
такие моменты даже смерть идёт на.
Я
смотрю на небо, не двигаюсь. А к утру
Моя
смерть бежит на край города, ложится в
постель,
Проступает
испарина под костяною маской.
То
ли ребра трещат, то ли кричит коростель,
То
ли кровать становится слишком вязкой.
Смерть
поворачивается лицом к стене.
Ёжится,
чувствуя — в спину глядит гроза.
С
трудом засыпает, и в мутном, неровном
сне
Всё
падают и не могут упасть образа.
*
* *
мир
открывается в верхней точке полёта
если
ты во дворе в рваных шортах в детстве
песок
на зубах качели капельки пота
являются
средством
хорошим
лекарственным средством
*
* *
Я
лепил немую птицу
Из
солёного из теста.
Я
не знал, что это птица,
Просто
было интересно.
Каменный
мешок, обои —
Нарисованное
лето,
Мамы-рамы
окна моют,
Я
гляжу на всё на это.
Птица
клеится к ладони,
А
представь, что улетела?
Как
же гулко станет в доме
Моего
большого тела...
Как
же это сложно, Боже!
Повернулся
ключ в замке.
Кто-то
шаркает в прихожей,
Птица
вздрогнула в руке.