Журнал №7 2010

Анонс

 

Анонс июльского (№ 7) номера журнала “Новый мир”

 

 

ПРОЗА

 

 

 

Рассказ

Кортасаровский – но из-под пера Марии Галиной – рассказ про сны древнего божества Ктулху, спящего на дне подземного моря, над которым стоит нынешний город Москва со своими улицами, глухими переулками и промзонами, с башней Шухова и трамваями, развозящими с работы замороченных жизнью людей – про сны, которые смотрит Москва и ее жители, про сны, безумно похожие на явь.

 

 

Фрагменты книги

Как бы “незамысловатая” по форме лирико-философская проза про счастливое, – действительно, счастливое – детство, выпавшее на годы войны – папа, мама, эвакуация, учеба в первых классах школы, скрипка – “Вхожу во двор, сейчас через сугроб пойду туда, где чистый снег! Но почему-то посмотрела направо, во двор - и вижу - во дворе Анночка стоит в летнем пальто! Я кричу: “АН-КА!” Она меня видит и бежит ко мне - я тоже бегу - мы прибежали - у нее все лицо в огромных слезах, как будто на нее шел крупный дождь! Я ее хватаю за руки и кричу: “Что случилось?” Она плачет очень несчастно и говорит: “Пришла Даша… сказала, что в последнем подъезде девочку уже одели и посадили в телегу! Она такая счастливая! - Анка трясет мои руки, - у нее Мама умерла, ее посадили в телегу, и она сейчас поедет кататься!!!”

 

 

Рассказ

Сегодняшняя Россия - про хутор в Новый год: безлюдье, снег, доживающие свое старики праздник и неожиданно образовавшаяся компания из шестерых молодых людей, приехавших домой. Парни, возбужденные присутствием двух девушек, “отрываются”, примеривая теле-стандарты “крутых” хозяев нынешней жизни, и двухдневная гульба их кончается отделением милиции и, возможно, сроком для самого безответного в обычной жизни, но на несколько часов ставшего лидером, “настоящим мужчиной”, Вани Шнурка. “Праздник кончился. Новый – не скоро”. Но был в той гульбе и, действительно, Праздник.

 

 

Главы из книги

Главы из будущей книги о жизни и творчестве Платонова, в которых описывается переломный для молодого Платонова момент жизни, связанный с выходом из партии и отдалении Платонова от общественной жизни, который определил его последующую жизнь и творчество.

“Уход Платонова из литературы и журналистики в мелиорацию был меньше всего эффектным литературным жестом или продуманным тактическим ходом делающего себе биографию пролетарского писателя.”. “Он был зорче и проницательней многих из своих собратьев, он по-прежнему требовал от себя и от других сверхусилий и настаивал на том, что будет стремиться исполнить предназначенное человеку”, “…но через пять-шесть лет после свершения революции у “шахтера вселенной” почти не осталось единомышленников. С революцией и революционерами случилось то, о чем насмешливо писал в те годы в дневнике Пришвин: “Балерины, актрисы и машинистки разложили революцию. Революционерам-большевикам, как женщинам бальзаковского возраста, вдруг жить захотелось! И все очень понятно и простительно, только смешно, когда сравнишь, чего хотел большевик и чем удовлетворился. Да и Платонов недаром еще в фельетоне “Душа человека – неприличное животное”, написанном летом 1921 года, то есть в самом начале нэпа, обозначил новый тип “официального революционера, бритого и даже слегка напудренного. Так, чуть-чуть, чтобы нос не блестел”. Только смешное и простительное в глазах Пришвина было совсем не смешным в сердце его серьезного собрата, и именно отсюда брало начало то великое одиночество, которое стало литературным окружением Андрея Платонова.”

 

 

Рассказы

Два смешных и грустным рассказа о столкновении воспаленного воображений молодых людей с реальностью - про студентов, оказавшихся на картошке и с неожиданной легкостью покоряющих местных пейзанок, а точнее, покорно подчиняющихся их, “доверчивых селянок” напору и инициативе, и про “страну цветов и безобразия”, курортную Абхазию, куда молодые “хипари” образца 70-х прибыли для мужеских подвигов, и промаявшись весь свой “отдых”, уехали ни с чем - “И это-то та чепуха, как ни странно, осталась самым приятным воспоминанием, какое я способен в себе вызвать”.

 

СТИХИ

Подборки стихотворений Ольги Сульчинской “Надо быть осторожней”, Елены Ушаковой “Помимо нас”, Анны Золотаревой “На выпуск стрижа”, Андрея Егорова “Из цикла "Очевидные вещи"”, Сергея Жадана “Пусть они расскажут” в переводе с украинского Бориса Херсонского;

Дмитрия Строцева “Газетные вырезки”

 

(на воздвижение кумира у града Минска

в лето девятого года

ода

 

собиратель земель Иосиф

мы младенцев тебе приносим

ты пожри их владыка Сталин

и свари нам детей из стали

ты в урочище Куропаты

поплыви на штыке лопаты

да отверзи косматы веки

с новой думой о Человеке)

 

 

 

ФИЛОСОФИЯ. ИСТОРИЯ. ПОЛИТИКА

 

 

 

Покушение двух историков на одно из основополагающих представлений о причинах русской революции - в первом же абзаце они заявляют: “Многие революции начинались как голодные бунты. Согласно общему мнению, голод стал непосредственным толчком к февральским беспорядкам 1917 года, окончившимся свержением российской монархии. …. Документы, однако, рисуют другую картину: настоящего голода в предреволюционной стране не было и быть не могло, ведь и полтора года спустя в производящих губерниях имелись “большие запасы даже не обмолоченного еще хлеба урожаев 1916 и 1917 гг.” . Куда правдоподобней выглядит другое объяснение: дефицит продовольствия – не причина революции, а ее следствие. Банальная неразбериха, а впоследствии – разруха первых послереволюционных лет привели к тому, что мнимый голод сделался реальным”. И далее трезво, с документальными подтверждениями авторы разбирают этот мотив в советской литературе и нашей (советской) мифологии.

ОПЫТЫ

 

 

 

О Чехове, как о “человек с кровью странника в жилах” и об истории его путешествия на Сахалин и последующего плавания через Индийский океан.

 

 

 

Собрание коротких эссе, представляющих своеобразный опыт чтения собственной жизни – и благодарности, как заявляет автор во вступлении - за счастье, которое было в ней, – проделанное в соавторстве с Чеховым, проза которого для Киреева оказалась чем-то большим, нежели образчиком классической русской литературы, она стала для Киреева еще и способом видеть и чувствовать, отсюда органичное переплетение в его тексте личных воспоминаний с размышлениями о Чехове.

ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА

 

 

 

“Девяностые были для меня годами, почти по Боэцию, “утешения философией”: читал философов и жил дальше. “Нулевые” – хотя философия, конечно, никуда не делась (вон стоит в шкафу) – стали годами “утешения литературой”.

Поскольку – перехожу к главному – где-то на границе 90-х и “нулевых” я окончательно перебрался “...с черного входа в литературу, / где канделябры, паркет и булавки” (Глеб Шульпяков).

Паркета и канделябров в моей литературе, правда, не было (возникли только в конце “нулевых”, когда взялся за историческую прозу). А булавки были, булавки хорошо помню; и сам на них садился, и другим щедро подкладывал. И все это было прекрасно.

О ней, о литературе “нулевых”, и пойдет речь. Теперь надеваю очки и начинаю говорить серьезно.

И дальше, действительно, - серьезно и проработано, почти педантично, по пунктам: социология новейшей литературы, демография, география, проблемы идеологии и литературы (в частности, государства и литературы – реплика на призыв Данилкина к госрегулированию литературы), эстетика.

РЕЦЕНЗИИ. ОБЗОРЫ

 

 

 

Представлены книги:

 

 

 

“После триумфального успеха вестерна “Старикам здесь не место” и комедии “Сжечь после прочтения”, последний фильм братьев Коэнов “Серьезный человек” прошел в нашем да и в мировом прокате на удивление тихо. Фильм, правда, имел две номинации на “Оскар” (“Лучший фильм” и “Лучший оригинальный сценарий”), но ни одной статуэтки не получил, денег больших не собрал (что не так страшно при бюджете в 7 миллионов долларов) и поставил в тупик киноманов, которые не поняли: как это? Как можно один за другим снимать просто шедевр (“Старики...”), убойный шедевр (“Сжечь...”) и шедевр абсолютный (“Серьезный человек”)…”

 

 

 

 

По сути, философия науки - статья о том, что развитие науки ставит вопрос о том, что есть жизнь, каковы ее формы, “сферы обитания”, постепенно в зависимость не только от объекта рассмотрения, но и - субъекта исследования, от нашей способности понимать само понятие жизни. Ну, скажем, можно ли считать формой отдельной, самостоятельной формой жизни жизнь компьютерных программ-вирусов, которые ведут себя в глобальной сети как вполне живые существа (размножаются, мутируют, приспосабливаются к новой среде)? “Еще сравнительно недавно все было понятно — есть неживая (неодушевленная) природа, есть живая (одушевленная) и есть разумная. Границы между этими мирами представлялись вполне отчетливыми, и не подвергались особым сомнениям. И определение Энгельса, данное им в “Диалектике природы”: “Жизнь есть способ существования белковых тел, и этот способ существования состоит по своему существу в постоянном самообновлении химических составных частей этих тел” (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 20, стр. 82) представлялось вполне соответствующем действительности.

Сегодня определений жизни существует достаточно много, и практически все они подвергаются критике.

Проблема в том, что граница между живым и неживым — не четкая, она размыта и не проявлена. Такая ситуация характерна не только для понимания жизни, но и например для понимая того, что такое сознание или разум. Границы не ощутимы. Это не стены, а степи.”

 

 

 

 

 

 

Библиографические листки. Книги (составитель С. Костырко). Периодика (составители А. Василевский, П. Крючков).

 

 

Владимир Губайловский: Наука будущего

В поисках жизни

 

 

Светлана Василенко. Проза в столбик. М., “Союз российских писателей”, 2010;

Екатерина Боярских. Женщина из Кимея. М., “Время”, 2009;

Дмитрий Веденяпин. Между шкафом и небом. М., “Текст”, 2009;

Александр Кабанов. Бэтмен Сагайдачный. Крымско-херсонский эпос. М., “Арт Хаус медиа”, 2010;

Игорь Караулов. Упорство маньяка. СПб., “Геликон Плюс”, 2010;

Валентин Катаев. Избранные стихотворения. М., “Мир энциклопедий Аванта+”; “Астрель”, 2009;

Лев Лосев. Говорящий попугай. СПб., “Пушкинский фонд”, 2009;

Игорь Меламед. Воздаяние. М., “Воймега”, 2010;

Константин Рубахин. Самовывоз. М., “Русский Гулливер”, 2009;

Лариса Щиголь. Вариант сюжета. СПб., “Алетейя”, 2009.

Кинообозрение Натальи Сиривли

“Серьезный человек”

 

 

Валерия Пустовая “Сердоболия” о романе Олега Павлова “Асистолия” ( “Знамя”, 2009, № 11, 12).

Анатолий Рясов “Капли тишины” - о книгах: Сэмюэль Беккет “В ожидании Годо” (М., “Текст”, 2009), Сэмюэль Беккет “Осколки” (М., “Текст”, 2009), Сэмюэль Беккет “Стихотворения 1930 – 1989” (М., “Текст”, 2010).

Анна Булычева “Кругосветное путешествие скифа” - о книге Игорь Вишневецкий “Сергей Прокофьев” (М., “Молодая гвардия”, 2009).

Книжная полка Аркадия Штыпеля

 

 

Евгений Абдуллаев. Экстенсивная литература 2000-х

 

 

Руслан Киреев. Мой пропущенный джаз

 

 

Дмитрий Капустин. “Кругосветка” Антона Чехова.

 

 

Александр Куляпин, Ольга Скубач. Пища богов и кроликов. Меню революционной эпохи.

 

 

Олег Хафизов. Страна цветов и безобразия.

 

Алексей Варламов. Андрей Платонов. Красный взрыв.

 

Борис Екимов. Праздник.

 

Нина Шнирман. Счастливая девочка.

 

Мария Галина. Подземное море.