Журнал №11 2012

Анонс

Анонс ноябрьского (№ 11) номера журнала «Новый мир»

ПРОЗА

Юлия Винер. Любовь к языкам. Из цикла «Былое и выдумки»

Советский человек и "заграница" (как идея и как реальность), - текст, внешне незатейливый, "просто воспоминания" об увлечении в юности и в молодости иностранными языками с комментарием уже сегодняшней Винер. Но за "незамысловатостью"  канвы  -  сложный разветвленный сюжет самоопределения и самопозиционирования советского по ментальности человека в открывающемся для него мире. Сюжет разрабатывается на материале как бы эксклюзивном - сначала описывается увлечение московской девочки-подростка 50-х Юлии Винер французским языком и мечты  о встрече советской девочки с "французами" (то есть людьми другого мира), затем – повествование о девушке, легко осваивающей немецкий, но только до того момента, когда "немецкий язык" вдруг стал ощущаться ею "языком немцев", тех самых, рачительно и деловито выстраивавших технологию очистки Европы от неполноценных наций (Освенцим, Майданек и пр.). За немецким последовал польский, бывший для советской интеллигенции 60-х окном в европейскую культуру, и, наконец, - английский с реальным (на три с половиной месяца, и это в конце 60-х!) погружением в английскую жизнь. Разумеется, повествователь открывал для себя Англию, но в не меньшей, а может и в больше степени открывал "себя в Англии" - то, из чего состоял  менталитет советского человека (этот Винеровский сюжет 60-х соотечественникам ее предстояло переживать в полной мере в 90-е).

Ольга Лукас.  Аня и ее куклы. Сказка для взрослых и их кукол

Про волшебный кукольный дом (театр) и про игры, в которые можно играть сегодня с куклами из старинных сказок (Король, Королева, Принцесса, Садовник, Принц), куклами старыми, но уже, отнюдь, не старинными, поскольку к традиционному кукольному набору ХХ век автор добавляет Революционера с Че Геварой на майке и особистку-Начальницу стражи. Ну а игры, в которые играет со своими персонажами молодой прозаик,  - игры сегодняшние, века двадцать первого, переделавшего, скажем, молодого Революционера в   покладистого и изворотливого менеджера, немного тоскующего еще по себе героическому и победительному, но не слишком настаивающем на этом. И все же, нам рассказывается именно сказка с ее вечными - несмотря на сегодняшний антураж и жаргон персонажей - мотивами.

Яна Дубинянская. Наследник. Повесть с купюрами

Остросюжетное криминальное, написанное в стилистике отчасти фельетонной, повествование о конце 90-х; среди героев коллекционеры "бонов" (в отличие от нумизматов, коллекционирующих не монеты, а денежные банкноты), которые гоняются за полумифической коллекцией Менделя Кацнельсона; молодой телеведущий и телепродюссер,  затевающий первое на русском ТВ реалити-шоу; молодая журналистка, провинциалка, положившая к своим ногам столицу; пахан из "новых русских" в малиновом пиджаке и часах "Rollexx", владелец четырехэтажного особняка с "массандрой", но возжелавший, наконец, и чего-то "настоящего", типа для души;  молодцеватый, хваткий генерал МВД, и другие.

Александр Образцов. Боборыкин в начале лета. Рассказы

Четыре коротких, но написанных плотно, емко, рассказа петербургского прозаика, напоминающих нам о школе русской прозы ХХ века (от Зощенко до сегодняшних коротких рассказов Дмитрия Данилова); на этот раз - про женскую стать и женский напор, используемых в качестве кумулятивного снаряда в условиях нынешней офисной жизни (с открытым вопросом: кого, героиню или выбранную ею для атаки цель, снаряд этот прожигает?); а также про типы советского и постсоветского "творческого работника" (в выстраиваемом Образцовым каталоге - поэты и драматурги).

СТИХИ

Подборки стихотворений Александра Климова-Южина  «Сад застывших времен», Вадима Месяца «Из "Имперского романсеро"», Дэвида Морфета «Из книги "Молчание зелёного мира"» (в переводе с английского и с предисловием Андрея Олеара), Звиада Ратиани «Реквием для живых» (в переводе с грузинского Бориса Херсонского),

Александра Кабанова «Русский индеец»

Долго умирал Чингачгук: хороший индеец,

волосы его – измолотый чёрный перец,

тело его – пурпурный шафран Кашмира,

а пенис его – табак, погасшая трубка мира.

Он лежал на кухне, как будто приправа:

слева – газовая плита, холодильник – справа,

весь охвачен горячкою бледнолицей,

мысли его – тимьян, а слова – бергамот с корицей.

Мы застряли в пробке, в долине предков,

посреди пустых бутылок, гнилых объедков,

считывая снег и ливень по штрих-коду:

мы везли индейцу огненную воду.

А он бредил на кухне, отмудохан ментами,

связан полотенцами и, крест накрест, бинтами:

«Скво моя, Москво, брови твои – горностаи…»,

скальпы облаков собирались в стаи,

у ближайшей зоны, выстраивались в колонны –

гопники-ирокезы и щипачи-гуроны,

покидали генеральские дачи – апачи,

ритуальные бросив пороки,

выдвигались на джипах – чероки.

Наша юность навечно застряла в пробке,

прижимая к сердцу шприцы, косяки, коробки,

а в коробках – коньяк и три пластиковых стакана:

за тебя и меня, за последнего могикана.

 ИЗ НАСЛЕДИЯ

«Буду писать письмо. Фильма подождет» Переписка Виктора Шкловского и Александра Марьямова. Публикация, вступительная статья и комментарии Михаила Марьямова.

Переписка Шкловского с Марьямовым - публикация неожиданная: не крошки со стола, на котором резали хлеб, как часто бывает с до-публикованием невошедшего в собрания сочинений классиков, а полноценные ломти. Из  письма Шкловского Марьямову (28 окт. 1958): "Книги пишутся так: берутся большие листы бумаги, сгибаются пополам. На первом листе пишется заглавие главы. После заглавия идет ее конспект или хотя бы перечисление объектов. Количество листов-папок соответствует количеству глав (оно потом нарастает). В папки кладут вырезки, наброски. Их тасуют. Делают переходы, и тут возникают их перестановки. Через главы идут темы. Напр. Новое сырье или то, что было недостатком – стало достоинством, или солнце севера, или пути сообщения (из них не выделяют главы, они сошьют главы). Темы отмечаются цветным карандашом на обложках. Оказывается, они повторяются. Это хорошо – значит, они развиваются. Книги не пишутся, а монтируются сперва, а потом обводятся словами результаты монтажа".

ДАЛЕКОЕ БЛИЗКОЕ

Елена Михайлик. Срез отложенного времени: из истории понятий. Обзор журнальных публикаций (ноябрь 1962 года)                                                             

Литературный обзор, он же - социо-культурологический очерк о литературном толсто-журнальном ноябре 1962-го, года юбилейного (45-летие революции), ставшего, возможно, вершинной точкой "оттепели". Обозреваются подборки стихов, прозы, очерков и воспоминаний о Ленине и революции в соответствующей моменту тональности (человечески-прогрессивной), рассыпанные по всем практически журналам; охранительская линия, строго выдерживаемая практически во всех публикациях журнала "Октябрь", публикации с прогрессистскими для тех лет, в разной степени проявленности, тенденциями в "Новом мире", "Знамени", «Юности» (скажем, проза Полевого), собственно искусство ХХ века (стихи Слуцкого, проза Конецкого, Некрасова,  переводы из  Хемингуэя, Лема, Элюар и др.) и, наконец, публикации, которые из сегодня выглядят как прорывы -  журнал "Костер" публикует стихотворение Бродского, ну а «Новый мир» - "Один день Ивана Денисовича". Как почему выстраивалась эта причудливая картина, что говорит она о том времени и о времени нашем, и размышляет автор.        

ОПЫТЫ

Сергей Солоух. Человек-гимн

Про сложные, можно сказать, драматичные, отношения, возникающие у действительно талантливого писателя, писателя национального масштаба с понятием "патриотизм" - на материале ситуации с Ярославом Гашеком, создателем солдата Швейка, самого чешского героя в мировой, да, похоже, и в чешской  литературе, тем не менее - "… чехи не любят Гашека. Чем дальше от земли, чем ближе к небу, тем больше. Не любят как внезапно заговорившую часть собственного тела. Руку или нос. Ту самую гнусную плоть от плоти, кровь от крови. Но это так естественно, французы ненавидят Луи Селина, а каждый второй русский с университетским дипломом без всяких колебаний скажет, что «Москва-Петушки» – непередаваемая, недостойнейшая мерзость. Больничный лист должен остаться под замком, а писатели лишены средств производства, а еще лучше – и существования", потому как "нет ничего подлее и антиобщественнее литературы. Вечно в погоне за рифмой, благозвучием и прочими машер и вуаля, выбалтывающей все про изнанку и начинку народной воли и сознания. Писатель – враг народа по определению. Гад."

РЕЦЕНЗИИ. ОБЗОРЫ

Сергей Беляков. Незабытая мелодия для афганской флейты – о книге: Олег Ермаков. Арифметика войны. М., «Астрель», 2012;

Геннадий Каневский. Синагога в бомбоубежище или Ответ на незаданный вопрос – о книге: Илья Беркович. Отец, М., «Азбука», 2011;                                                    

Владимир Александров. «Глаголом, мычаньем, молчаньем» - о книге: Виктор Куллэ. Всё всерьёз. Стихотворения 2001–2008. Владивосток, Издательство альманаха «Рубеж», 2011;

Григорий Стариковский. «Усердье пишущей руки» - о книге: Шеймас Хини. Боярышниковый фонарь. Избранное. Составление, перевод, предисловие и комментарии Григория Кружкова. М., «Центр книги Рудомино», 2012; 

Валерий Шубинский. Человек девяностых, или Смерть чиновника - о книге: Лев Усыскин. Время Михаила Маневича. М., «ОГИ», 2012.

Книжная полка Евгения Абдуллаева

«Тема этой полки – интеллектуальные итоги двадцатого столетия, как они видятся с нашего, пока еще невысокого, столбика (I, приставленного к ХХ). Философия, социальные науки, образование, музыка. И естественно – литература. С литературы и начнем»:

А. Макушинский. У пирамиды. Эссе, статьи, фрагменты. М., «Новый хронограф», 2011;

Н. Иванова. Русский крест. Литература и читатель в начале нового века. М., «Время», 2011;

В. Сильвестров. Дождаться музыки. Лекции-беседы. По материалам встреч, организованных Сергеем Пилютиковым. Киев, «ДУХ И ЛИТЕРА», 2010;

С. Зенкин. Работы о теории. М., «Новое литературное обозрение», 2012;

М. А. Маяцкий. Спор о Платоне: Круг Штефана Георге и немецкий университет. М., Издательский дом Высшей школы экономики, 2011;

В. Парето. Трансформация демократии. Перевод с итальянского М. Юсима. М., «Территория будущего», 2011;

 А. Горц. Нематериальное: знание, стоимость и капитал. Перевод с немецкого и французского М. М. Сокольской. М., Издательский дом Государственного университета – Высшей школы экономики, 2010;

И. В. Кондаков. Вместо Пушкина. Этюды о русском постмодернизме. М., Издательство МБА, 2011;

Х. Ортега-и-Гасет. Миссия университета. Перевод с испанского М. Н. Голубевой, А. М. Корбута. М., Издательский дом Государственного университета – Высшей школы экономики, 2010;

Валентин Фердинандович Асмус. Составили В. А. Жучков и И. И. Блауберг. М., РОССПЭН, 2010.

Кинообозрение Натальи Сиривли

«Жить»

О фильме  Василия Сигарева «Жить» - «…будучи наслышана, что кино он снял запредельно жестокое, я подготовилась к просмотру, как только могла: натянула собачий ватник, поверх – костюм химзащиты, сверху еще водолазный скафандр… Пошла, посмотрела. Психика, вроде, не пострадала, зато пострадала картина. Я чего-то не поняла… Зачем это все?

Зачем три истории, когда и одной – любой из них – достаточно, чтобы пронять зрителя до печенок? Почему все герои – подранки: ВИЧ-инфицированные, зависимые, бомжи, алкоголики? Жизнь у них и так-то – не сахар, а их еще обухом по голове. Все равно, что отнять щенков у трехногой суки и замочить у матери на глазах. Непостижимая жестокость! Ради чего? Режиссерский садизм? Арт-тусовочная мода на радикальные жесты? Способ докричаться до соотечественников, которым все пофиг? Ответа у меня не было, и я чувствовала: это моя проблема. Видимо, я слишком успешно защитилась от этой картины. Поэтому пришлось, сняв защитный скафандр, идти смотреть второй раз. И ничего. Оказалось: а) не смертельно; б) практически безупречно написано, срежиссировано, сыграно, снято, смонтировано, озвучено (это, впрочем, было ясно и с первого раза); в) действительно в итоге дает некий ресурс – силу ЖИТЬ. И, кажется, я даже поняла, как Сигарев этого добивается».

Детское чтение с Павлом Крючковым

«Азбуки». Глагол. Добро Есть (ч. I)

О «Букварях» и «Азбуках» еще и как о произведениях искусств для детей на материале работ Александра Бенуа для «Азбуки в картинках» и текстах Льва Толстого для своей «Азбуки» - автор задается вопросом: «Слова «букварь» и «азбука» (в значении учебного пособия для обучения грамоте) – синонимичны. Но вот с какого момента азбука стала становиться искусством, частью детской литературы, и прежде всего – поэзии, в какие стороны она развивалась?»

            Библиографические листки.

Книги (составитель С. Костырко).

Периодика (составители А. Василевский, П. Крючков)